Жданов и его следопыт Бакуна первым делом забрали свои рюкзаки, которые они оставили в полукилометре от места поимки Антона. Делиться информацией эти двое не спешили, шли молча, и им было вообще наплевать на то, что новоприбывший землянин сильно устал и еле поспевал за ними.

Пистолет, который был отобран, Антохе вернули и это было единственное, за что можно было сказать спасибо. Если скорость передвижения останется такой же быстрой, то спецназовец КГБ Республики Беларусь, который всю жизнь думал, что он сильно вынослив, рискует упасть без сил. Помотал его этот мир ночью не слабо и продолжал выматывать еще больше. Ещё голод мучал, ведь фруктами сыт не будешь, нужно было срочно съесть что-то высококалорийное и желательно мясное.

Проходя топкое место, Антон оступился, потому что нога попала в ямку. Завалившись влево, он оказался по макушку в густой чёрной грязи. Так бы и утонул, потому что дна не смог нащупать, если бы не полковник Жданов. Вытащил, ухватив за левую ногу. Хотя нет, не вытащил, а выдернул и при этом смог отбросить неуклюжего землянина от опасного места на пару метров в сторону. А затем, нависнув над ним, грозно спросил:

– Баламут, ты что совсем слепой, зачем в лужу ухнулся? Неужели искупаться захотел?

– Грязью ванна! – воскликнул довольно ухмыляющийся Бакуна. – Всем негра негром теперь!

Антон, беззвучно выругавшись, начал вставать. Чёрная грязь, которой он покрылся с ног до головы, не желала отлипать. Ситуация была печальной, комфорта и так не было, а теперь совсем худо стало. Сплюнув всё, что попало в рот, он попытался оправдаться:

– Упал… оступился… нога в ямку угодила…

– Ямка как не заметить мог? Что, глаз затылок живёт?

Жданов, явно раздосадованный случившимся, обратился к Бакуне:

– Не знаешь, где поблизости чистую воду найти?

– Знать! – следопыт оскалился и показал на лужу, в которой происходило купание. – Вот, без дна, вода большой!

Случился молниеносный выброс руки и черепушка Бакуны получила затрещину от полковника.

– Это чтобы в следующий раз не шутил. Я спросил нормально, про водичку чистую, а не про этот омут, в котором даже чертей купать стыдно. Антошка, если ты ещё не заметил, совсем плох теперь. Мало того, что голоден и весь ободран, так ещё и в местной грязи искупался, а она зараза та ещё, коварна после того, как высохнет, одежда что цементом покрытая становится.

– Искать вода чистый? – зачем-то переспросил Бакуна и получил вторую затрещину. Потерев ушибленное место, он глянул на полковника крайне недовольно и пробормотал: – Половник, приказ понятный, выполняй!

Антон, погрузившись в мутный омут маленького ручья, испытал настоящее блаженство. Плевать, что было холодно до дрожи в зубах, зато отмылся от жуткой грязи-цемента, которая была похуже любой пытки. За почти час, потраченный на поиски воды, он успел высохнуть и настрадаться. Но теперь балдел и предвкушал грядущий завтрак, потому что его новые спутники решили устроить привал и доставали из рюкзаков еду.

Отмывшись, Антон постирал одежду, затем развесил её на кусты и сел рядом с полковником на сухой ствол дерева в чём мать родила. Поймав недовольный взгляд Жданова, он стучащими друг об друга зубами пояснил:

– Так быстрее и я высохну, и одежда.

– Э, ну ты дурка, какой быстро? – возмутился Бакуна, уплетающий кильку ложкой прямо из банки. – На себя натягивавай, известен факты, быстро сохнуть будешь, и тёплый останется!

– Да-да, он прав, – кивнул Жданов. – Оденься, не нервируй меня. Не люблю я, когда перед хлебом голышом сидят…

Быстро натянув мокрые шмотки, Антон вернулся к столу, которым служил расстеленный на земле кусок брезента и с вожделением уставился на немногочисленные яства: варёные яйца, нарезанный чёрный хлеб, открытые консервы, помидоры, огурцы, термос с чаем и, самое главное, шмат копчённой свинины. Без разрешения есть не стал, но и спросить постеснялся.