С одеждой, что хорошо, у мужика было попроще, она была самая обычная, коричневая, похожая на старую военную форму, которую носили бойцы союза в Афганистане и которая получила одноимённое название афганка. Определить возраст этого человека с какой-либо точностью Антону не удалось. Выглядел на пятьдесят с гаком, но по факту мог быть и младше лет на десять, просто пережитки прошлого на внешности сказались. Сложно, всё было очень сложно…

– Ха-ха, он дар речи уронил и никак не достанет! – Бакуна идиотски заржал, а затем выдал: – Половник Жаданов, вы их напугал до пук в шатаны!

Прекратив сжигать Антона взглядом единственного глаза, ужасающий дядя посмотрел на подчинённого и прорычал:

– Половник – это такой столовый прибор. Я полковник и моя фамилия Жданов. Запомни это, Бакуна, в тысячный раз тебя об этом прошу. Запомни, повторяю, или когда-нибудь моё терпение кончится. Знаешь, что тогда будет? Знаешь, всё ты знаешь, вот и думай!

– Я хорош, следопыт Бог, сама так говоришь, самая знаешь, что не тронешь, – сказал Бакуна, оказавшийся негром среднего роста с внушительной мускулатурой. – Половник, ты меня бить нет, меня ценить да. А если бить, то я терпеть, не удивился.

– Ладно, чёрт с тобой, шоколадный, – полковник Жданов посмотрел на Антона и улыбнулся так, как наверное улыбался бы сам дьявол. Подмигнув, или просто моргнув, потому что глаз был по прежнему один, он попросил: – Давай, белорус, рассказывай. И пожалуйста не бойся, ведь мы не звери, жрать тебя не будем. Убить можем легко, но без надобности не убиваем, гуманны по возможности.

Антон, сглотнув, заговорил. Хотя правильнее было сказать так: он выдал всё, что знал, скороговоркой столь быстрой, что и сам не всё понял.

– Мы с Беларуси, нас было много, пол сотни с лишним, всех силой засунули в портал какой-то, потому что мы спецназ КГБ и не только спецназ, там и не спецназовцы среди нас были, но всех в портал гнали, без разбору, если знаешь, или можешь что-то знать. После портала выжили только четверо, а может и больше, но я знаю лишь четверых, сам среди них был, но их со мной сейчас нет. Где мы оказались пока не узнали, пытались понять, поэтому я пошёл на разведку, но заблудился, а хотел найти тех, кто ночью стрелял. Убивать никого не хотел, нормальный я, и мои друзья нормальные, просто заложниками обстоятельств стали. Если ещё что-то рассказать надо, то расскажу, вы главное спрашивайте, я всё расскажу.

Полковник, выслушав монолог, усмехнулся:

– Моя внешность самая лучшая пытка. Бакуна, ты что-нибудь понял из сказанного?

– Нет, никак не понял, быстрый базар был, ухом не поймал, потерян суть!

– Потому что ты тупой, вот и не понял. А я всё понял и мне услышанное понравилось, – Жданов, положив руки на плечи Антона, всмотрелся единственным глазом в его глаза, и спросил: – Где остались твои друзья ты не запомнил, верно? Верно, ты не запомнил. И не маши ты так головой, отвалится, мне всё понятно и без этого. Может хоть какой-то ориентир подскажешь? Вода там была? Или гора? Или горы может быть?

– Пятьдесят был, стал четыре, зиначит сожрал их кито-такой! – воскликнул Бакуна. – Интон, кито ваших поел? Чикумбаратан острый зуб?

– Никто их не поел, они утонули! – ответил Антон. – То ли в море, толи в озеро, то ли вообще в океан мы из портала вышли. Непонятно, пальмы по берегу там росли, пляж песчаный был, но вода там пресная, пить можно было, не соленая…

– Всё, молчи, нам достаточно информации, – сказал Жданов. – Вода там пресная, верно, но это не озеро, это море. Две огромных реки, впадающие в него, делают воду пресной на многие километры. Недалеко от одной мы сейчас и находимся, а до второй километров тридцать примерно. Считай, что в середине почти, и справа и слева от нас реки. Где искать твоих парняг я уже понял, поэтому мы сейчас займёмся их поисками. Повезёт, так ещё и Набука встретим, а там и реванш возьмём!