Единственным элементом обстановки были исцарапанные и испещренные ржавчиной цифровые весы. Со вздохом отвращения Перри встал на них. Нижний ЖК-индикатор «единиц» никогда не загорался, последняя цифра выглядела как «А», а не «8», но все это не могло скрыть вес: 268 фунтов.

Перри сошел с весов. Снова зачесалось – на левом бедре, как от укуса комара. Мужчина дернулся и хорошенько почесал это место.

Перри прекратил вытирать волосы, резко отбросив руку. Над левой бровью он ощутил внезапную боль – тупую и ноющую, как от случайно содранного прыща.

Полотенцем он вытер запотевшее зеркало. Ярко-рыжая борода и прямые светлые волосы – таков был странный отличительный признак мужчин рода Доуси на протяжении ряда поколений. Волосы он отращивал до плеч – не ради стиля, а скорее, потому, что это помогало скрыть поразительное сходство с отцом. С возрастом отражение в зеркале все чаще выглядело как лицо, которое Перри больше всего хотел забыть.

– Долбаная сидячая работа. От нее так и прет.

Перри сосредоточил внимание на прыщике над бровью. Тот выглядел как вполне нормальный прыщик, но вместе с тем был довольно странным. Маленький шишковатый нарост, как от укуса крохотного насекомого.

Что за чертовщина?

Перри нагнулся вперед, почти коснувшись кожей зеркала, и надавил пальцем на больное место. На ощупь твердая кожа, из которой наружу выступало что-то совсем крохотное. Что-то черное… микроскопическое пятнышко. Несколько секунд Перри тер его ногтями, но боль лишь усилилась. Возможно, вросший волос или что-то в этом роде. Надо оставить его в покое и разобраться позже.

Перри протянул руку к баночке с кремом для бритья. Он всегда внимательно осматривал себя в зеркале, прежде чем побриться и вычистить зубы, – не из тщеславия, просто чтобы увидеть, насколько он отличается от «старого маразматика».

В колледже Перри, защитник футбольной команды, порой ловил на себе восхищенные взгляды; его тело было сильным и мускулистым, словно вытесанным из камня. Однако через семь лет после травмы колена, положившей конец спортивной карьере, произошли изменения: мышцы лишились былой эластичности, на их месте образовались обширные жировые отложения. Избыточный вес не так уж бросался в глаза, и Перри все еще привлекал к себе женские взгляды, однако для него самого разница была ой как заметна.

Перри побрился, пригладил волосы и в завершение утренней процедуры почистил зубы. Выскочил из ванной и вновь оказался в холодной квартире. Быстро натянул джинсы, старую футболку с фотографией группы «AC/DC» и теплую толстовку с эмблемой «Золотоискателей из Сан-Франциско»[4]. Укрывшись, наконец, от холода, он направился в свой кухонный уголок. Просто «кухней» это место назвать было трудно, поскольку ниша размером шесть на восемь футов с плитой, шкафчиками и небольшим холодильником могла называться только «уголком», но никак не «кухней».

Он подошел к серванту с «поп-тартсами»[5], выгнул спину от нестерпимого и болезненного зуда под лопаткой, закинул руку за плечо, чтобы почесать больное место.

Уняв зуд, Перри подумал, что, наверное, подхватил сыпь, а может, просто кожа зимой слишком сильно сохнет. Он вытащил коробку «поп-тартсов» и извлек серебристый пакетик. Цифровое табло микроволновки показывало 8.36. Запихнув вишневый «поп-тартс» в рот, Перри шагнул к компьютерному столу и принялся укладывать бумаги в потрепанный, местами заклеенный скотчем портфель. На выходных он хотел выполнить кое-какую работу, но в субботу играли «Вожди» и «Рейдеры», а все воскресенье он провел перед экраном телевизора, наблюдая за различными соревнованиями на спортивном канале. Вечер завершился походом в бар, где Перри не без удовольствия посмотрел, как надрали задницу «Львам»