– Вот же невезуха…

– Точно.

Я отлично понимал настроение Степана Щупикова. Ракетное топливо категории «Y» – это такая редкая гадость, что после первой аварии с его выбросом в окружающую среду его создательница отказалась от Нобелевки по химии. Ущерб был такой, что пришлось отселять целый город – пока не нашли средство для борьбы с пагубой. Ну, а без топлива категории «Y» теперь никак – только оно сгорает с такими характеристиками, что обеспечивает возможность сверхскоростных полётов в пределах Солнечной системы.

– Думаешь, МЧС успеет локализовать загрязнение?

– Просчитал скорость распространения. До того, как растворённое топливо попадёт в Дон осталось несколько часов. Согласно оптимистичному сценарию – это к утру, согласно пессимистичному, то есть реалистичному – уже к вечеру.

– То есть, не успеют?

– Даже если начнут забрасывать протоку песком с вертолётов, не успеют, только отсрочат. Ты ж понимаешь, что это за зараза. В такую жару оно уже начало испаряться и стелиться над водой. А в тени пойменного леса тут же конденсируется и выпадет в воду за этой плотиной. Так что перекрытие не поможет. Нужно нейтрализовать и утилизировать сам загрязнитель.

– Ты понимаешь, что это значит?

Я для виду задумался, и ответил:

– Отпуску конец?

Степан только вздохнул:

– Делаем ставки, как быстро позвонит шеф?

– Несколько запоздалое предложение. Вызов от директора НИИ. Принять?

Степан выразил согласие подмигиванием – с помощью этого простого мимического жеста входящий вызов коммуникатора попадает на интерфейс его смартвзора и смартслуха.

– Добрый день, Степан Тимофеевич! Хотя какой там он добрый…

– Здравствуйте, Аристарх Николаевич. Только не говорите, что нужно лететь в Москву. Только зря потеряем время.

– Совершенно верно. Поэтому хоть я вас и отзываю из отпуска, лететь никуда не надо. Всё, что вам понадобится, уже в пути.

– Оу…

– Да, скоро вы услышите грузовой дрон. Он несёт к вам один из наших лабораторно-производственных комплексов. Представители МЧС и Росприроднадзора уведомлены, прибудут, как смогут. Желаю удачи. Премия будет. На этот раз – точно. Ладно, ожидайте, меня министерство вызывает.

– Не, ну ты понял, да? – сказал Степан, обращаясь уже ко мне. – Работу мне на дом подбросили. Домашнее задание, блин.

– Зафиксировал маршрут подвижного ЛПК. Переброска будет закончена через двадцать минут. Комплекс запрашивает координаты посадки. Куда его сориентировать, к дому родителей?

– А смысл? Потопали к месту аварии. Там и развернём лагерь.

И мы отправились на место. Степан двигался вдоль берега, пока песок не кончился, потом ему пришлось отойти от берега на приличное расстояние и пробираться сквозь заросли рогоза, камыша и осоки, которые затрудняли спуск к воде.

Ещё на дальних подступах к месту аварии стало ясно, что ситуация очень серьёзная. Значительно хуже, чем показывали предварительные оценки. До открытого загрязнения было ещё далеко, но живность уже почуяла, что дело неладно и спасалась прочь, как по сигналу гражданской обороны. Пока мы преодолевали расстояние до места, где решили оборудовать лагерь, нам встретилась почти дюжина ужей, которые улепётывали так, будто их кто-то… ужалил, мда, велик и могуч русский… Так о чём это я? Нимало не смущаясь присутствия своих извечных пресмыкающихся врагов, примеру ужей следовали также жабы, лягушки, насекомые. В панике пронеслась мимо стайка лысух, другие птицы спасались менее организованно. Обычно животные так себя не ведут – занимаются своими делами, пока токсины их не убьют. Здесь же с алгоритмами их поведения происходило что-то странное, как будто они получили от природы особое предупреждение.