Гереро не раскрывает рта, но мне слышатся тихие шепчущие голоса, доносящиеся от поджарой фигуры. Мерное бормотание бесчисленного количества людей, давно умерших, но продолжающих жить в коллективном бессознательном своих потомков. Рассказывающие истории радостей и невзгод, ошибок и открытий. Накладываясь друг на друга, они сливаются в одну единую песню — Историю Атлантиса.
Приближаюсь к костру и застываю перед креслом, уже не сомневаясь: я — открытая книга для гереро. Мне даже не обязательно касаться его руки, чтобы рассыпаться ворохом букв, фраз и знаков препинания. История тоже вглядывается в меня, видит гораздо больше, чем я представляю собой снаружи, и усмехается.
Усмехается?!
- Эка тебя растрясло, - говорит Стронцо и снова хихикает, сбрасывая с себя загадочность.
Передо мной предстает уже обычный пожилой атлант: лицо в глубоких складках и морщинах, в глазах — озорные огоньки, покачивающиеся в море мудрости.
- Подойди ближе, сестра. Я не видел таких прежде... С виду хрупкая, а внутри — алмазный стержень. Внешне девочка, а стоит чуть углубиться — целая кладезь миров и планет. Приоделась, опять же...
Атлант одобрительно смотрит на мои выглядывающие из-под шнуровки бедра, и я окончательно смелею. Подхожу вплотную, ища взглядом его руки: они сложены на подлокотниках, одна поднята ладонью вверх. А он не так страшен, каким кажется. Может, и не придется его трогать. Зачем ему отпечаток чужачки вроде меня?
Он ловит мой взгляд и становится серьезным. Чуть наклоняется вперед и говорит тихо: так, чтоб слышала лишь я.
- В тебе спит знание об утраченном времени... Ты окажешь мне услугу, если позволишь коснуться тебя, - его слова повергают меня в шок. - Люди этого острова никогда не видели жизни на суше. Запах травы, зелень луга, прохлада лесов и журчание рек — я хочу показать им все это.
Больше не сомневаясь, протягиваю к нему руку, и он подается вперед, накрывает ее обеими ладонями. Жду, что искра1 столь сильного иного хоть как-то проявит себя, но ничего особенного не происходит. Чувствую тепло: концентрируясь под кожей рук, расходится выше, наполняет плечи, голову, спускается к ногам. Одновременно с этим происходит процесс.. не могу назвать его иначе, чем «отпускание грехов». Все сомнения и страхи покидают меня, поднимаются к небу едким дымом, смешиваясь с ночной темнотой, и окончательно исчезают. Банально не могу вспомнить, что заботило меня каких-то пять минут назад. А ведь оно было! Давило вечным грузом, постоянным и оттого привычным. Я обновляюсь и перезапускаюсь.
Стронцо отстраняется и подмигивает мне.
- Спасибо, полюбившая чтеца.
Понимаю, что аудиенция закончена, и возвращаюсь на свое место — точнее, пытаюсь найти его среди заполненной атлантами площади. Вокруг встают бесконечные пятна лиц, и - удивительное дело! - они смотрят на меня иначе, чем до разговора с гереро. Я то и дело ловлю подбадривающие улыбки, вижу живой интерес, чувствую ласковые похлопывания по плечу. Несколько раз приходится остановиться и отвечать на вопросы местных: кто я, откуда и как меня зовут. И я отвечаю — легко и весело, без малейшей скованности, смутно осознавая, что произошедшее стерло грань между мной и ними.
Через некоторое время совсем забываю, куда иду, и просто наслаждаюсь общением, которого была лишена все это время. Тимериус преподнес мне бесценный подарок.
Я стала своей.
1) Искра — взаимодействие нейронов чтеца и читаемого, образующие единую цепь.