Ещё издали учуяв собак, лисица спрыгнула с мостков и спряталась. Поэтому дядя застал Кен Джуна в одиночестве и сразу же направился к нему:

– Рад тебя видеть, племянник! – Лорд похлопал юношу по плечу.

Кен Джун обхватил своей левой рукой правый кулак дяди в знак более формального приветствия, а тот продолжил:

– Заезжал к вам в «Птичий терем», но тебя на застал. Слышал от твоей матери, что тут живёт ведьма, которая топит селян, не встречал?

Дядя был младшим братом отца Джуна и походил на него чертами: узким носом без выраженной переносицы, изгибом бровей, высокими скулами. Но по телосложению отец Джуна был более мощным, а его брат – более долговязым. Если отца Джуна ставили в пример за упорство и бесстрашие, то дяде приписывали способности к дипломатии, поскольку он добивался результата вежливым обхождением и долгими разговорами.

– Ведьма? – рассмеялся Кен Джун. – Говоришь ли ты о доброй женщине, которая здесь жила? Должно быть это какая-то ошибка. Давайте-ка лучше выпьём чаю и поговорим о хозяйстве. Я слышал, ты хочешь залить поля под рис?

Они прошли в хижину, которая всё ещё сохраняла черты чайного домика. Внутри на горячих углях стоял чайник. Джун взял приборы для церемонии, листья зеленого чая, добавил семян кардамона и налил кипятка.

Лорд и Кен Джун уселись на полу друг напротив друга. Сквозь открытую дверь в помещение проникал мягкий свет, отчего на стенах зашевелились нечёткие тени. Ароматный пар поднимался к самой крыше.

– Рис – простой злак, поэтому им просто торговать, – произнёс, наконец, Лорд, отставляя чашку. –Что же до нежелания селян проводить любые изменения – они от природы ленивы и трусливы, а также склонны скорее чинить сложности на пути к новому, чем способствовать ему. А сложности, Джун, никогда не приносят доход.

– Вы как всегда зрите в корень проблемы, дядя, – ответил Джун, глядя в золотой омут чая. – Однако, я узнал, что женщина, которая здесь жила, догадалась молоть лотосовую муку, – юноша кивнул на мешок, стоящий снаружи у крыльца. – Здесь крахмал из лотоса используют для приготовления супов и соусов. Если не делать отводов из реки, а молоть муку из растения, обильно произрастающего по берегам, то работать придется меньше, а удовольствие получится дорогое.

– Простая идея – самая верная? – прищурился дядя. – А ты изменился, племянник. Уже совсем не тот юнец, который рвётся в атаку. – Лорд заново наполнил чашку и сделал глоток. – Ты здесь один? Не желаешь остаться и продолжить осматривать угодья со мной?

– Спасибо за приглашение, дядя, но я, пожалуй, поеду обратно в село, – чуть склонил голову Кен Джун, – там меня дожидаются слуги.

– Как знаешь, – согласился Лорд.

Они допили чай и простились.

Сев на своего коня, Кен Джун направился в обратный путь. Теперь Ынхе бежала лисицей рядом. Лес словно раскаленными спицами был пронизан лучами закатного солнца. Путники торопились миновать его до сумерек и остановились, лишь когда каменный драконий мост остался за плечами.

Там, у излучины реки, Кен Джун привязал коня и сел на берегу, чтобы понаблюдать, как солнце скроется за пиком Коси, который величественно поднимался над хребтом словно перевернутый розовый веер.

Как говорили селяне, ночь приходит тогда, когда солнце садится за гору Коси.

Легенда гласила, что когда-то Коси был великаном, спустившимся на землю, чтобы помочь людям. А русло реки Уда, что лежала перед горой, Коси начертил пальцем. Господин Ван, наставник Джуна, утверждал, что русло извилистое, потому что Коси заложил в начертание какое-то слово. Чаще всего в хрониках утверждалось, что слово это «вода», что было созвучно имени реки. Однако, Джун придерживался по этому вопросу собственного мнения. Раз Коси спустился, чтобы помочь людям, то и русло он должен был проложить там, где им требовалась вода. И никаких тайных посланий при этом великан не писал: зачем бы ему это было нужно?