– Такой же мохнатой вертихвосткой? – кивнула Мун Ква на лисицу.

Ынхе только презрительно фыркнула.

Кен Джун развёл руками и сел на ступени. Перед ним был укромный уголок, когда-то превращенный в ухоженный сад, а теперь вновь вернувшийся в лоно природы. Карликовые деревья, выросшие без присмотра, теперь поддерживали крышу хижины, дикие лианы украшали каменные чаши, в которых плескались воробьи, а стрекозы кружили над занятой лотосами заводью. Джун понял, что попал в одно из самых красивых мест в своих владениях.

– Не знаю, смог бы я покинуть это место, будь оно моим домом, – сказал он.

Ведьма пристально посмотрела на юношу:

– Я понимаю, чего хочет Инари, но не пойму, какой тебе прок, молодой Кен, спасать меня от своего дяди?

– Мне нужна ваша помощь, – признался Кен Джун. – Я кое-что забыл и хочу вспомнить.

– Так и знала, – покачала головой ведьма.

Поднявшись на крыльцо, она обвела взглядом глубоко врезавшийся в берег залив. Здесь каждый выступавший из воды камень и каждый кряжистый пень имели свою историю. Вдали показались ливневые облака.

– И с чего ты взял, что я стану тебе помогать? – спросила она наконец.

– Потому что я присмотрю за рекой, – пообещал Кен Джун, гладя ведьме прямо в глаза.

– Ишь какой! – вздохнула Мун Ква с мягкой улыбкой и принялась кормить птиц. Высыпав все крошки, она ещё раз оценивающе посмотрела на юношу и сказала: – Забыть то, что вспомнишь, будет невозможно.

– Я готов, – уверенно ответил Кен Джун, поднимаясь на ноги.

– Раз готов, тогда держи, – ведьма сняла с крюка высохший букет. – Это «трава невесты». Сожги её и окури себя дымом, сразу вспомнишь, что было…

Госпожа Мун хотела что-то добавить, но её перебила Ынхе:

– Кажется едут, – навострила уши лисица. – Вам нужно уходить.

– Спасибо вам, госпожа Мун, – заторопился Кен Джун, склонив голову и принимая траву из рук ведьмы.

Та лишь прокляла алчность Лорда и хитрые планы небожителей, и заковыляла прочь.

– Госпожа Мун! – окликнул её Кен Джун. – Возьмите моего коня!

Он помог ведьме забраться в седло и ударил скакуна, на котором прибыла Ынхэ, чтобы тот скорее шёл прочь.

Сам Кен Джун расположился на мостках, наблюдая за тем, как клонится к горизонту круглое огненное солнце, и стал дожидается дядю.

Уши Ынхе не подвели. Не успело солнце поравняться с горным хребтом, как на берег залива въехали всадники. Все кони свиты Лорда были редкой породы, выведенной в северных землях Дай-го. Когда-то северный народ промышлял в основном разбоем и ему требовались выносливые и быстрые скакуны, чтобы совершать набеги на соседние племена. Такой отбор привёл к тому, что от других пород лошадей северян отличал высокий рост, длинные ноги, худая талия, тонкая шея и сухая голова. Всё это придавало коням столь изящный и утонченный вид, что складывалось впечатление, будто созданы они для неба, а не для земли.

Лошади всех известных Кен Джуну героев принадлежали к этой породе. И его собственный конь Лунь тоже. Кен Джун выбрал Луня, зная, что такие лошади не терпят неуважения со стороны человека, но могут быть преданны хозяину, который проявит к ним должное внимание и заботу.

Лучи закатного солнца играли на золотых налобниках коней Лорда, что придавало им ещё больше неземного величия. Их уздечки были отделаны дорогими камнями, а пластины, прикрывающие круп и бока, расшиты ярким бисером.

Смотреть на столь грациозных животных было сплошным удовольствием, но вот из зарослей выскочили гончие и подняли неуёмный лай. Лорд разводил пегих псов специально для охоты, и в отличие от коней они выглядели жутковато.