Мало что понимая от злости и боли, щедро выплескиваю целительскую магию, используя жидкость вакцины как проводник.  Почти так же, как  несколько часов назад, когда мы готовили вакцину. Только теперь добавляю еще и свое ярое желание, чтобы этот человек выжил. Несмотря ни на что.

Потом повторяем процедуру. Уже с другим пострадавшим. И я снова вливаю магию целительства.

- У меня заканчиваются силы! – кричу, понимая, что теряю зрение.

- Два артефакта энергии нам! - слышу я приказ милорда Швангау. – Эдвард, всю силу на перстень, который у Рене.

- На какой? – раздается удивленный голос милорда Милфорда

- На родовой. Помолвочный. Да не стой столбом!

Я справилась. Мне помогли. Осталось самое страшное – ждать результатов. А стимулирующую настойку у меня отобрали. Но я честно пыталась ее отвоевать. Не дали…

6. -6-

Глава шестая

- Пап, ты не можешь уйти от нас. Мама будет плакать. И мы все – и я, и Пашка, и Рэм, - мы все тебя очень любим. Пап, пожалуйста. Ты – сильный. Ты сможешь… - раздавался в палате принца Тигверда голос Феликса Ре. Снова и снова.

Я по очереди обходила палаты.

С тех пор, как появились последние пострадавшие, прошло уже пять часов.  Меня все-таки отправили спать. Принц Брэндон распорядился лично:

- Рене, вы – отдыхать! Вам через несколько часов готовить новую партию вакцины!

Кстати, такой же приказ поступил и нашему ректору, и милорду Милфорду, его брату.

Прошло пять часов. Я уже говорила? Так вот. Целых пять часов, а  лучше принцу Тигверду и его людям не становилось. Но они все еще были живы. Целители, приставленные к каждому из них, разговаривали с ними, звали. Это называлось – удерживать больного. Если была возможность – вызывали родственников. Их зов эффективней в несколько раз. Даже не так. Результат пропорционален силе любви.

Я заглянула к принцу Тигверду. Капельница стоит. Еще только половина.

Феликс, не прекращая говорить, посмотрел на меня. Мальчик был бледен. Сколько часов он не спал? Он вообще ел? Надо будет найти кого-нибудь, кто его контролировал и спросить. Феликс – лучший из молодых целителей. Представляю, какой объем пришелся на его долю в сложившейся ситуации, и в каком состоянии он был к моменту, когда привезли его отца…

- Сердце? – одними губами спросила я.

Скривился. Значит – так себе.

- А мозг?

Кивнул. Вздохнула с облегчением – функционирует. Уже хлеб.

- Почки?  - столько жидкости вливаем.

Радостно улыбнулся.

Уф… Можно пока выдохнуть с облегчением.

Пошла дальше.

У остальных была приблизительно та же самая картина. На мгновение задержалась у учителя Ирвина. Посмотрела вопросительно – может, у него какие-то идеи есть.

- Зовите кого-то из родных, - выдохнул он. – Уходит.

Значит, все совсем плохо.

Кивнула. Присмотрелась к его пациенту – и с удивлением опознала … барона Гилмора. Того самого, что обвинил меня в  совращении его сына. Да… Стихии шутят...

Вышла. В коридоре поймала одного из водников и отдала распоряжение прислать баронета Гилмора:

- Найдите и проводите его в палату.

- Слушаюсь.

 Пришло время отправляться к моим центрифугам.

Там уже бытовики ждали емкости с сывороткой – чтобы ее продублировать. А принц Брэндон – собственной персоной – прибыл, чтобы повторить свой подвиг по очистке и дезинфекции центрифуги.

Хорошо, что кушеток, на которые мы все дружно и рухнули, после того, как со всем справились, поставили уже три.

- Тяжело так работать – вздохнул Милфорд.

- И не говори, Эдвард, - насмешливо протянул наш ректор.

- Как Ричард? – спросили у меня.

- Без изменений, - ответила я незнакомому милорду, который называл сына императора по имени.