Арестованная по-прежнему стояла посреди кабинета, куда ее ввели солдаты, и надменно молчала.

— Вот смотрю я на вас и не знаю, чему больше поражаться — вашей собственной глупости или идиотизму моего сына… — задумчиво протянул император.

— Я все сказала, мне больше нечего добавить, ваше величество, — патетично повторила графиня. — Все, что я сделала, я….

— Нет, это невозможно, — закатил глаза император и позвонил в колокольчик.

— Ваше величество!

— Уведите, — распорядился император. — И вызовите главу рода Олмри.

Он покосился на меня, проглотив явно неприличное слово.

Графиню вывели.

— А что вообще происходит? — осторожно спросила я. Удивилась, насколько тихий и хриплый у меня голос.

— Вероника… — было видно, что Фредерик беспокоится за меня, но видимо император решил, что происходящее в данный момент важнее. Я почувствовала его настроение и попыталась взять себя в руки. — Вы не поняли, кто затеял интригу с кристаллом?!

А вот этот вопрос мужчина просто прорычал.

— Что?!

Кабинет замка исчез. Я стояла перед огромным массивным зеркалом в золоченой раме, смотрела в него и ничего не понимала. Изображение пугало… Расшнурованный наполовину корсет, распущенные волосы, кривая, жадная ухмылка алых губ. И вдруг отражение изменилось. В черноте магического зеркала стояла уже не я, а графиня в тюремной робе, с искаженным злобой и болью лицом. Злой, отчаянный смех из зазеркалья… В нем одновременно читалось и торжество, и отчаяние, подкрепленные слепой, неконтролируемой ненавистью. Сначала я думала, что трясущейся от смеха рукой с вытянутым вперед грязным пальцем она указывает на меня, но быстро поняла, что горящие безумием глаза устремлены куда-то … Я резко обернулась и закричала — за моей спиной, вторя графине, хохотал император… Его образ таял, приобретая совершенно другие черты.

— Нет! Это не я! Это не он! Ричард! — мой крик утонул в темноте.

— Не лучшая моя идея, — услышала я голос Фредерика. Он доносился, как сквозь вату. — Думал, показать вам, что я такое не оставлю безнаказанным. И доказать, что сын не виноват. Вероника…

Он опустился передо мной на колено и взял мои руки.

— Ледяные… Вероника, послать за Ирвином?

— Нет. Мне нужно знать. — Я постаралась, и мой голос звучал почти спокойно. Только руки предательски тряслись.

— Хорошо. Давайте продолжим.

Император поднялся и уселся рядом со мной.

Следующим в кабинет завели мужчину. Одет обычно, но было видно, что белье не менялось несколько дней. Он был также измучен, как графиня. Но в серо-голубых глазах не было ни злости, ни высокомерия — только достоинство. И готовность принять с честью все, что будет угодно повелителю.

— Ваше величество… — Аристократ…опустился на колено.

— Хоть вы понимаете, насколько тяжела вина вашего рода перед империей?

— Да, ваше величество.

— И вы не будете оправдываться? Не скажете, что Глория Олмри — вам лишь невестка? А ваш старший сын, который имел несчастье быть женатым на ней, погиб, выполняя приказ? Не вспомните, что ваш младший отпрыск — гордость академии и надежда всей магической науки? Что ему только семнадцать?!

— Ваше величество и так об этом знает. Мне остается лишь дождаться справедливого приговора.

Император в раздражении поднялся.

— Вы понимаете, что невеста моего сына не погибла лишь… чудом?

— Да, ваше величество. Мне и моему роду нет оправдания. Я обязан был контролировать все поступки младших рода. Это моя вина, и я готов понести наказание.

Император вздрогнул.

— И что теперь? — проскрежетал он. — Графиня голосит, что она — жертва любовной страсти, которой она воспылала к принцу Тигверду. Ваш младший сын молит о возможности искупить. Твердит, что это был розыгрыш. Просто неудачная шутка. И слава стихиям, не заикается о своей неземной любви к Глории. Вы просите о правосудии. А вот что делать мне? Я даже не знаю, где мой сын!