В самом центре искусно продуманной центральной аллеи находилось с десяток фонтанов, каждый из которых представлял собой скульптурную композицию. Все фонтаны перед дворцом собирались в единый водный бассейн с небольшими водопадами, мраморными мостами и еле заметными фигурками купидонов на позолоченных лесенках. По бокам от главной аллеи располагались ещё две брусчатые дороги, вдоль которых, как солдаты на посту, были выставлены сотни фонарей, и подле каждого из них, не шелохнувшись, стоял свой фонарщик. Было настолько светло, что, даже невзирая на туман, я могла рассмотреть фасад дворца, будучи за несколько сотен метров от него.

Собственно, сам императорский дом ничуть не уступал тому впечатлению, что уже произвел на меня сад. К центральному входу с трёх сторон вели широкие парадные лестницы, окружённые резными перилами из неизвестного минерала, который причудливо бликовал при свете фонарей. Во дворце было всего три этажа, но при том он был настолько длинный, что утопал в дальних уголках дворцового сада. На ризалитах центральной части фасада отчётливо прослеживались элементы вычурного и громоздкого барокко. Мне сложно было вообразить, какое многообразие красок, стилей и элементов ждало меня внутри.

Тем временем меня подвезли к одному из входов, и повозка с характерным толчком остановилась. Через пару секунд дверь отворилась, и на улицу вышли две женщины. Одна была совсем ещё юной девочкой, на вид чуть старше меня, вероятно, она была одной из фрейлин. Вторая женщина была немолодая, довольно полная и очень статная дама, что напомнила мне мадам Монро и других преподаватели Института. Роль у этой женщины явно была иной, вполне вероятно, мне предстояло говорить с гофмейстериной.

Всю дорогу я тщательно продумывала момент первой встречи с обитателями дворца, и он не казался мне таким уж страшным, однако стоило мечтам начать сбываться, меня тут же охватила паника. Мысли улетучились, оставляя меня с предательской пустотой в голове. Все происходило очень быстро, я действовала практически не задумываясь над тем, что делаю и говорю, словно внутри меня был кукловод, дергающий за ниточки.

Я выскользнула из кареты, предварительно приподняв подол громоздкого бурнуса, и тут же склонилась в учтивом поклоне. Две женщины напротив ответили тем же. И все же меня смутило, какими краткими, доведенными до неестественного совершенства, были их поклоны, словно я была не особой дворянского сословия, а нищенкой, дерзко требующей у них милостыни.

– Добрый вечер, меня зовут мадам Анмут, я гофмейстерина при Императорском дворце, – моментально оповестила меня женщина.

Она была невысокой пухлой дамой, одетой в серое со светлым пышным воротником платье. Ее маленькие глаза с презрением изучали меня вдоль и поперек, а длинный, узкий нос, совершенно не соответствующий ее пухлому лицу, словно пытался дотянуться до меня и моментально разнюхать все тайны.

– Все вопросы вы будете решать со мной: я буду выплачивать вам положенное жалование, выдавать прибавки, если, конечно, вы их заслужите, кроме этого, я представлю вас её Императорскому Величеству и Великим герцогиням, – рассказывала она с удивительной строгостью.

Тем временем бричка тронулась с места, скрывая за поворотом чемодан со всеми моими немногочисленными вещами.

– Не переживайте, вещи отнесут в ваши покои, – встряла в разговор молодая фрейлина.

Не теряя времени, мы направились ко второму гостевому входу. Мадам Анмут, не изменяя своему высокомерному тону, продолжала:

– Главное, что вам нужно запомнить: следует неукоснительно подчиняться приказам и распоряжениям императорских особ, герцогинь и всех, кто по статусу выше вас. В том числе и моим распоряжениям, – она бросила это подчеркнуто небрежно, но при этом нарочно показывая, будто причисляет себя к ряду монарших особ. – Делайте, что говорят, и не будете знать проблем. В противном случае придется с вами попрощаться.