Да чтоб он подавился своими элури! Ваш этот император! — хотелось прокричать в лицо фаута.

— А вот главная дворцовая площадь, — хвастливо представил нам огромный участок, будто отлитый из молочного воска. Я не сразу поняла, что мы летим над каменной плиткой настолько притертой друг к другу, что смотрится литой пластиной. Еще и блестит золотистыми прожилками на солнце. Неимоверная красота! А вокруг площади фонтаны разных геометрических форм, зеленые кустарники и золотые кованые беседки. — Здесь буду вынужден вас покинуть, — с толикой грусти произнес вестник.

Я оторвалась от окошка, когда карета остановилась, поравнявшись с еще одной такой же. Посмотрела на мужчину, который проявил милосердие и не оставил нас с матерью голодными. Раньше, всех эллирийцев высшего сословия считала высокомерными снобами, но он разрушил этот стереотип.

— Дорогие мои, хотел бы напоследок поблагодарить вас за стойкость и отвагу. Вы сделали непростой выбор, — перевел дух и улыбнулся. — Для меня великая честь познакомиться с вами, — слегка поклонился он каждому. Прижал ладонь к сердцу и посмотрел прямо мне в глаза. — Желаю вам удачи, а главное… — у меня застучало в висках от волнения и переполняющих чувств. Почему-то совсем не хотелось расставаться с этим фаутом. — Не думайте о своем происхождении. Слушайте свое сердце и упорно идите к цели. Уверен, кто-то из вас по праву наденет корону Эллирии! — я слушала его, смотрела в темные глаза и верила в успех. — До встречи, дорогие! — распахнул он дверцу кареты, и солнечный луч упал мне на лицо, на миг ослепил и заставил прищуриться.

Шатен первым ринулся на выход, а за ним мимо вестника прошмыгнули Ютус и Алиэлла. Я выходила из кабины последней, и фаут учтиво помог мне спуститься, еще раз пожелав победы. Хороший мужчина. Чем-то даже отца напомнил, но куда уж моему оборванцу-родителю до манер мужчин высшего сословия?

За то время, пока мы ехали в экипаже, немного распогодилось. Я даже в кофту не куталась, подставляя продрогшее тело теплым лучам зимнего солнца. Однако порадоваться светлому деньку не удалось — сходу по уши погрузилась в пучину происходящего действа. Из других белых карет-близнецов повылазили будущие участники отбора.

Я сходу принялась пересчитывать гостей по головам, но сбилась на двадцать пятом участнике. Он единственный, кто вышел на площадь из дверей замка и встал одиночкой в сторонке, пока остальные сбивались в стайки.

— Да ладно! — донесся до моих ушей возглас Алиэллы.

Обернувшись, я увидела девушку в компании богато одетых вистер. Их уважаемое сословие выдавали почти одинаковые черные шляпки с огромными красными бантами, что длинными лентами спускались на их спины — столичная мода она такая. Эллирийские модницы ходят так уже несколько месяцев, будто из одного насеста сбежали.

Словно невзначай, я выронила из рук платок. Его тут же подхватил ветерок и понес к толпе судачащих барышень. Так у меня появился повод послушать, о чем они говорят.

— Да я вам говорю! Думаете, я императорского внука не узнаю?! — возмутилась рыжеволосая вистера и резко замолкла, когда я опустилась на корточки, чтобы поднять платок. Сначала взгляд упал на ее начищенные сапожки, и уже потом я медленно прошлась взором по юбке платья, корсету и глубокому вырезу, где в ложбинке между грудей покоилось колье из красных камней. Образ завершала короткая расстегнутая шубка из белого меха.

— Извините, — улыбнулась я и махнула платочком. — Я тут обронила.

По томной тишине в ответ, сразу поняла, что я здесь лишняя и билетики на вход в стайку змеюк закончились. Что ж, навязываться не люблю, поэтому поднялась и отошла в сторонку. Облокотилась на колесо кареты и навострила уши, теребя легкую ткань серого платочка.