– Выбирай выражения! – побагровел он словно смущённая девица. Пришлось объясниться.

– Это значит: будет исполнено, господин магвел.

Мимика мага стала непередаваемой. Вмиг в его руке из ниоткуда появилась огромная, увесистая книга, и он принялся листать её, бормоча под нос:

– С… е… р… – поднял голову и поинтересовался: – На каком это наречии?

– Не важно! – пропищала я и попыталась сбежать. Но на повороте ноги прилипли к полу.

– Подозрительная что-то твоя деревня, Ольха! – прищурился Эверий, поправляя полы шелкового полосатого халата, то и дело распахивающегося и открывающего мужские мускулистые ноги.

Мне бы испугаться, но я застыла, сражённая открытием: Эверий помнит моё имя! Надо же.

– Я повышена до Ольхи? – съязвила.

– Уже разжалована, – огрызнулся он. – Через час переносимся. – И махнул рукой, указывая, что могу выметаться.

Открыв дверь, я натолкнулась на Димку, её мать и сестёр, подслушивающих и не успевших ретироваться.

– Ушки у заек заболят, – плотоядно улыбаясь, пригрозила я любопытной банде.

– Да, что-то зачесалось, – одна из сестриц Димеи испуганно коснулась розового ушка с золотистой серёжкой. После схватила двух младших сестёр погодок за руки и повела подальше от меня, не забывая оглядываться.

– Светлая с нами, – снисходительно произнесла хозяйка дома, однако закрыла собой от меня детей. Она уже сориентировалась и держалась с вызовом. – И магвел Эверий – друг нашего дома. Он не причинит нам зла!

– Друга дома не следует отвлекать от насущных дел, – парировала я наступая.

– Вашу наглость – да на благое дело, – прищурилась супруга фрея Мильена и стала похожей на крыску.

– Мама, не мешай! – оттеснила её от меня Димея.

Убедившись, что мать ушла, маркизета принялась наседать.

– Чего Эверий сказал?

– Через час перенос.

– Ах! – раздалось хоровое изумление из-за угла: недалеко сестрицы ушли. И прислуга не отставала от них. Зато я убедилась, что Эверий прав. Пока я не буду уверена, что купол защищает меня от лишних ушей – следует держать язык за зубами.

***

Одно радовало: некоторое взаимопонимание между мной и Эверием появилось.

Не сговариваясь, мы пришли к общему итогу: Дименьку надо сперва отправить в столицу, и уже потом, закрывшись куполом тишины, спорить друг с другом по поводу подбора вещей для претендентки.

Димея хотела прихватить с собой двух служанок, чтобы я каким-то чудом смогла за три дня освоить трёхлетнюю программу парикмахерского искусства. И я бы согласилась – рискнуть можно, тем более что первые пару дней мы будем жить в фамильном особняке Рыжных и только потом поселимся во дворце, но когда увидела довольную Вельду, мою обидчицу, в мечтах уже гуляющую по столице, я встала в позу и стала мстить.

– Нет! – в голосе моём прозвенела сталь.

– Госпожа! Я же одна умею делать «Рыбкин домик»! – служанка с мольбой заглянула в глаза хозяйке.

– Будешь делать его на кухне, – сверкнула я глазищами. Прощать подлый поступок я не собиралась. К тому же Димее без личины громоздкие причёски не идут – овал лица не позволяет.

Дименька подчинилась и без единого препирательства вошла в голубой портал перемещения. Следом за ней зашла довольная Давия, не забыв перед исчезновением, показать язык и «нос» Вельде, извечной конкурентке за внимание и расположение хозяйки.

Я возликовала, однако обернувшись, поняла, почему меня никто не осадил: Эверий стоял за спиной и сверлил оставшихся присутствующих фирменным ледяным взглядом, от которого язык отнимается.

– Благодарю, – шепнула ему.

Он шевельнул пальцем, создавая купол «неслышимости», и произнёс: