Несмотря на то что формально вопрос с германской миссией в Турции был улажен, ситуация на Ближнем Востоке представлялась Николаю II крайне опасной. По мнению Государя, главная угроза войны исходила с Балкан. Государь отдал распоряжение С. Д. Сазонову как можно скорее провести переговоры о заключении конвенции с Англией. Сазонов по этому поводу сказал: «Соглашение, которое мы заключим с Англией, обеспечит равновесие и мир. Спокойствие Европы не будет более зависеть от каприза Германии»{600}. До войны оставалось два с половиной месяца.

Впервые о возможности войны с Россией кайзер Вильгельм II высказался, ещё будучи наследным принцем, в 1888 г. в письме к Бисмарку{601}, который на полях оставил помету, что осуществление подобных планов «было бы несчастьем»{602}. Вильгельма это не остановило и свою диссертацию, защищенную в берлинской Академии Генерального штаба, он озаглавил как «Варианты фронтального наступления в глубь России». В ней будущий кайзер доказывал: чтобы не повторять ошибок Наполеона, удовлетворившегося только походом на Москву, следует занять всю европейскую часть России вплоть до Урала, Кавказ и Прибалтику{603}. Полвека спустя подобный план будет разработан в ставке Гитлера под кодовым наименованием «Барбаросса».

Бисмарк вновь возражал, полагая, что Россия является тем «ящиком Пандоры», открывать который ни в коем случае не надо{604}. Эта позиция Бисмарка, которую Вильгельм II считал «русофильской», стала в немалой степени причиной отчуждения кайзера и «железного канцлера». «Если мы не договоримся с Бисмарком в русском вопросе, – заявил кайзер, – то нам придется расстаться». «Договориться» не удалось, и в 1890 г. Бисмарк был отправлен в отставку.

Между тем Вильгельм II имел среди германской верхушки немалое число единомышленников, вполне допускавших «превентивный» удар по России.

Здесь следует отметить, что кайзер родился, вырос и сформировался как личность в обществе, где жила абсолютная уверенность в том, что Европа, да и весь мир, должны жить под руководством Германии. В конце XIX в. в германских радикал-националистических кругах складывается образ «Серединной Европы» (Mitteleuropa), то есть Европы, объединенной вокруг Германии и во главе с ней. Границы этого образования должны были включать большую часть Западноевропейской России (т. н. Восточной Европы), которая рассматривалась Вильгельмом II, как потом и Гитлером, как «Жизненное пространство на Востоке» (Lebensraumim Osten). Известный немецкий экономист Вернер Зомбарт с целью доказать необходимость «жизненного пространства» для Германии и «закономерность» создания «Серединной Европы» утверждал: «Немецкому народу уже не хватает места, и хозяйство его вынуждено все больше искать себе базиса на земле зарубежных стран»{605}. Примечательно, что имеющиеся карты «Серединной Европы» предусматривали создание большого «государства» Украина, прибалтийских государств и Финляндии, разумеется под полным протекторатом Германии. Граница с Россией должна была проходить по Киеву. Влиятельные адепты проекта Mitteleuropa утверждали, что его реализация «является большой задачей для современного поколения»{606}.

Богослов, педагог и географ Герберт Даниэль отмечал, что Германия – «сердце Европы», и как сердце нуждается в теле, так и Германия нуждается в целом мире{607}. Она призвана Богом осчастливить человечество германизмом и своей культурой. Для этого необходимо, чтобы немцы, занимающие центральное положение в Европе, создали могущественную среднеевропейскую державу, или «Соединенные Штаты Европы», в качестве орудия для дальнейшего завоевания мирового господства.