{592}. Более ясного указания России не вмешиваться в европейские дела и повернуться лицом на Восток представить было невозможно.

1913 г. стал временем наивысшего расцвета Российской Империи. Её небывалый промышленный подъём, развитие науки, экономики, вооруженных сил не могли не волновать главного претендента на мировое господство – кайзеровскую Германию и всё более подконтрольную ей Австро-Венгрию. Именно 1913 г. стал периодом дипломатической подготовки германским блоком войны против России. К этому времени Германия и Австро-Венгрия уже создали для себя наиболее выгодные плацдармы для обеспечения успеха в предстоящей агрессии. В 1913 г. они стремились укрепить своё господство на Балканах и в Турции. С другой стороны, не произошло создания единого блока России, Франции и Англии. Последняя, несмотря на все свои заверения, так и не взяла на себя никаких военных обязательств перед Россией и Францией. Во время визита С. Д. Сазонова в сентябре 1912 г. в Англию сторонам удалось договориться только о взаимодействии в Персии. Что же касается русско-английской морской программы, о необходимости подписания которой Сазонов убеждал Грея, то английская сторона с энтузиазмом поддержала саму идею и благополучно затянула вопрос по ней до самого начала войны. В начале 1913 г. посланник Объединённого комитета еврейских политических организаций Р. М. Бланк, участвовавший в заседании межпарламентской организации в Париже, узнал от французского сенатора Поля Анри д’Эстурнель де Константа, что Англия в случае войны России и Франции против Германии не будет в ней участвовать. Это же подтвердил Бланку находящийся рядом председатель межпарламентской организации лорд Вердель{593}.

Единственным союзником России оставалась Франция, впрочем, и этот союзник был ненадёжен. В случае начала новой войны на Балканах и вмешательства в неё России не было никакой уверенности, что Париж окажет своему союзнику военную помощь, даже если бы в войну вступила Германия. В Париже постоянно давали понять, что условия русско-французской конвенции подразумевают вмешательство только в случае нападения Германии или Австро-Венгрии на одного из них.

Россия находилась в чрезвычайно опасном положении. Ей нужно было любой ценой сохранить мир. Весь 1913 г. Император Николай II и его дипломаты предпринимали попытки по недопущению создания военной угрозы, постоянно стремясь умиротворить всё более агрессивный Берлин.

В мае 1913 г. Император Николай II прибыл в Берлин на свадьбу дочери кайзера принцессы Виктории-Луизы, выходившей замуж за принца Эрнста-Августа Брауншвейгского. Этому визиту было суждено стать последним посещением Николаем II Германии, в ходе которого произошла его последняя встреча с императором Вильгельмом II. Словно в предзнаменование этого визит Государя в Берлин был особенно торжественен и прошёл в обстановке особой теплоты и внимания со стороны кайзера. Вернувшись в Петербург, Государь признавал: «Я остался очень доволен своим пребыванием в Берлине. Прежде всего, приём, оказанный мне императором Вильгельмом, меня очень тронул»{594}.

Николай II был поражён и тёплой встречей, оказанной ему простыми берлинцами. «Говоря о своих берлинских впечатлениях, – вспоминал С. Д. Сазонов, – он сказал мне, что ему была оказана в Германии чрезвычайно любезная встреча не только со стороны Двора, что было в порядке вещей, но и со стороны населения столицы, приветствовавшего каждое его появление»{595}.

Однако Государь за 1,5 месяца до своего отъезда в Берлин, 12/25 марта 1913 г., ознакомился с сообщением военного агента в Берлине полковника П. А. Базарова о прениях в рейхстаге по новому военному законопроекту. В нём депутатами рейхстага «