Первые дни Государю стало чуть легче. Этому способствовала и тёплая погода. Небольшое улучшение здоровья привело Александра III к решению оставаться в Спале. Тем более что Ксения Александровна сообщала: в Крыму погода холодная и ветреная. Для Цесаревича остановка в Спале означала, что он не поедет в Дармштадт: «Отъезд в Крым отложен на неопределённое время, а с ним вместе и моя встреча с милой невестой»{392}. Николай Александрович заверял Аликс, что, как только погода в Крыму изменится и «врачи будут настаивать на отъезд Папа в Ливадию», он «немедленно полетит к дорогому Солнышку»{393}.

Однако вечером 7 сентября врач Захарьин обрушил на Царскую Семью тяжелое известие: у Государя хроническое воспаление почек – нефрит, болезнь в то время неизлечимая. 15 сентября Государя осмотрел известный немецкий врач Эрнст Лейден. Причины, по которым он оказался в Спале, не совсем ясны. В своем дневнике Цесаревич отмечал, что врач появился по настоянию Императрицы Марии Феодоровны, которая «выписала» его «без ведома Папа́»{394}. Но в письме к Аликс от 15/27 сентября Цесаревич сообщал, что Лейден уже находился в Спале. Его вызвали туда для осмотра заболевшего члена Государственного совета генерала от инфантерии О. Б. Рихтера. «Мама воспользовалась его приездом и с большим трудом устроила, чтобы он осмотрел Папа́»{395}.

Примечательно, что Цесаревич в дневник заносил одну информацию о диагнозе, поставленном Лейденом его отцу, а Аликс – другую. Так, в дневнике он писал: «Лейден нашел у Папа́ воспаление почек в том состоянии, в котором их увидел Захарьин, но кроме того и нервное расстройство – переутомление от громадной умственной работы»{396}. То есть Лейден подтвердил тяжкий и смертельно опасный недуг. В письме же к Аликс сообщалось: «Доктор нас успокоил, сказав, что состояние Папа́ лучше, чем он ожидал и что кроме болезни (что-то с почками), причина его слабости – в нервах»{397}. Вполне возможно, что Цесаревич в письмах к Аликс опасался, что они смогут быть перлюстрированы иностранцами, которым совсем не нужно было знать об опасном характере болезни русского Императора.

После подтверждения у Александра III нефрита вновь с особой остротой встал вопрос о немедленном переезде в Крым, где больной должен был оставаться, по мнению медиков, в течение всей зимы. Помимо врачей, об этом настойчиво просил Государя Великий Князь Владимир Александрович. В конце концов Александр III нехотя согласился. Николай Александрович помнил разрешение отца не ехать в Крым, а отправиться к Аликс в Германию. Но тогда ему ещё не был известен страшный диагноз. Цесаревич писал в дневнике, что в нем «целый день происходила страшная борьба между чувством долга – остаться при дорогих Родителях и поехать с ними в Крым – и страшным желанием полететь в Вольфсгартен к милой Аликс!»{398}. Но, как всегда, в Николае Александровиче победило чувство долга: «Первое чувство восторжествовало и, высказав его Мама, я сразу успокоился»{399}. В тот же день он сообщил Аликс, что едет с родителями в Крым и приехать к ней не сможет. «Я не мог поступить иначе. Я принял решение после целого дня мучительной борьбы с самим собой; как преданный сын (до самой смерти) и как верный слуга своего Отца, я должен быть с ним везде. И потом, как бы я мог оставить дорогую Мама́ в такой момент, когда в Крыму нет никого из Семьи»{400}.

Ответ Аликс был полностью созвучен настроениям ее Жениха: «С любовью поцелуй за свою невесту своего дорогого Отца. Выполняй свой долг. Это самое лучшее, остальное предоставь Богу