Между тем Россия встретила весть о грядущей свадьбе Наследника престола с восторгом. 22 апреля на Гатчинском вокзале Цесаревича встречали Император Александр III, Императрица Мария Феодоровна, Великий Князь Михаил Александрович, Великая Княгиня Ксения Александровна и Великий Князь Александр Михайлович. Телеграммы с поздравлениями поступали со всей необъятной России. Ведь, по меткому выражению Великого Князя Константина Константиновича, «семейное счастье Цесаревича отразится на счастье 100 миллионов русских»{345}. «На Миллионной случился скандал, – писал 25 апреля в своем дневнике Цесаревич, – весь полк был построен от Эрмитажа до казарм по обе стороны улицы, потому что люди хотели поздравить меня с помолвкой – очень трогательно!»{346}

Пока Цесаревич в Петербурге с нетерпением ждал отъезда в Виндзор для нового свидания со своей Невестой, она начала тщательно изучать русский язык и постигать азы Православия. Её духовным наставником был специально посланный для этой цели протоиерей отец Иоанн Янышев. Но всё же главным проводником в Православие юной немецкой Принцессы был её Жених, Цесаревич Николай. «Я знаю, что полюблю Твою религию, – писала она ему в мае 1894 г. – Помоги мне быть хорошей христианкой, помоги мне любовь моя, научи меня быть похожей на Тебя».

Аликс быстро прониклась Православием именно потому, что перед ней постоянно был пример любимого человека, и этот человек был глубоко верующим православным. Это потом Православие стало основой жизни Государыни Александры Феодоровны, это потом она будет читать Священное Писание и труды Святых Отцов по-церковнославянски, чем не могли похвастаться многие представители русской знати. Но первой причиной, почему Православие стало притягательным для немецкой принцессы, было то, что это была Вера ее сначала Жениха, а затем Супруга. Невольно вспоминаются слова Преподобного Серафима Саровского: «Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи». Конечно, это проникновение русской Веры проходило у Аликс постепенно. Вначале её оглашения мы можем встретить в письмах к будущему Супругу наивные рассуждения об иконах и православных догматах, в которых сильно чувствовалось протестантское влияние: «Сегодня утром я читала много ваших молитв, переведённых на французский язык. Некоторые из них так красивы, но, сердце мое, мне не нужен посредник для моих молитв, я всё говорю Господу прямо и каюсь в своих грехах, и я знаю, что Он простит меня ради Сына Своего Иисуса Христа, Который умер, чтобы мы могли получить прощение и спасение. Я не хочу, чтобы мой Ангел-Хранитель просил за меня Бога. Моя молитва прямо возносится к Отцу Небесному. Я не хочу, чтобы Богородица вступалась за меня. Я не могу просить через кого-то, никогда так не делала: было бы ужасно, если бы сейчас меня принуждали бы к этому. Ах, если бы Ты был бы здесь, мне так много надо у Тебя спросить о том, что я прочитала. Иметь образы Богородицы и святых и целовать их – это я хорошо понимаю. Но молиться им, как и молиться Богородице? Зачем, Ники? Я могу любить, почитать и уважать Её как Матерь Господа и как самую чистую и лучшую Женщину из всех, кто когда-либо жили, но разве это причина, чтобы ей молиться? О, если бы только Ты был бы здесь, чтобы поговорить со мной об этом, это пугает меня. Мне нужна твоя помощь. Надеюсь, что не причиняю Тебе боли тем, как я об этом говорю. Но если бы ты только знал, как я себя чувствую. Я хочу быть хорошей христианской, но есть вещи, которые меня шокируют, и я хочу, чтобы Ты мне их объяснил. Чтение никогда не может дать ясного представления. Но Ты, такой истинный, такой добрый христианин, поможешь мне