Перед отъездом, несмотря на то что встретиться с возлюбленной Цесаревичу не удалось, он написал Елизавете Феодоровне письмо, в котором заверил, что готов ждать, когда Аликс сама примет решение. Великая Княгиня показала письмо «Пелли, которая была очень тронута и утешена тем, что Ты написал и как мило, с добротой и терпением Ты принял новости, которые, она боялась, Тебя огорчат. Я дам ей много книг, она хочет спокойно позаниматься, и будем верить, что Бог укажет ей правильный путь и придаст мужества – ведь надо преодолеть ещё много трудностей»{322}.
А трудностей действительно было много. В 1892 г. скончался Великий Герцог Людвиг, который благосклонно относился к возможному браку дочери с Наследником русского престола. Аликс полностью осиротела. Под опеку её взяла королева Виктория. Она была категорической противницей свадьбы Цесаревича Николая на своей внучке. Причины этого, как и у Императрицы Марии Феодоровны, были политические, а не личные. Королева очень хорошо относилась к Цесаревичу, но ненавидела Россию. В 1893 г. она писала сестре Принцессы Алисы, Принцессе Виктории: «Вопреки воле родителей Ники, не желающих его брака с Алики, поскольку они полагают, что брак самой младшей из сестёр и сына Императора не может быть счастливым, Элла и Сергей у вас за спиной изо всех сил стараются устроить этот брак, подталкивая к нему мальчика. ‹…› Нужно положить этому конец. ‹…› Обстановка в России настолько плоха, настолько неустойчива, что в любой момент там может произойти нечто ужасное»{323}.
На самом деле никто Цесаревича не «подталкивал». Он всей душой стремился к браку с Аликс. Сергей Александрович и Елизавета Феодоровна лишь помогали ему в тяжёлой борьбе с препятствиями, которые словно специально появлялись одно за другим. Главным из них было, конечно, убеждённое нежелание Принцессы менять веру. Великий Князь Сергей Александрович писал своему брату Павлу Александровичу: «Сестра жены прислала ей свой ответ Ники, и сама ей написала – она формально отказывает! ‹…› Аликс прямо ему говорит, что не может решиться переменить веру. Но что за трогательное письмо она пишет жене! Вся её наболевшая душа в любви к Ники тут изливается! Вот уж именно “счастье было так близко, так возможно” ибо, разумеется, при личном свидании любовь перевесила бы рассудок»{324}. Сергей Александрович настойчиво советовал племяннику отправиться в Дармштадт и поговорить с Аликс. Но осенью 1893 г. Императрица Мария Феодоровна узнала о долголетней переписке, которая велась у неё за спиной. Возмущение Государыни не знало пределов{325}. Произошло горячее объяснение с Сергеем Александровичем, в ходе которого Великий Князь заявил, что Императрица «губит счастье своего сына». На самом деле Мария Феодоровна была возмущена не тем, что её сын хотел жениться на Аликс, а тем, что Сергей и Элла тайно вмешивались в дело сугубо личное её и Супруга. Что касается самой возможности брака Ники с Аликс, Мария Феодоровна совсем не была уже такой его ярой противницей.
В том же 1893 г. усилились слухи о предстоящей свадьбе Цесаревича на германской принцессе Маргарите, сестре императора Вильгельма II. Слухи эти усиленно распускал сам кайзер, горячий сторонник этого брака. Но Александр III относился к его возможности более чем сдержанно. Когда министр иностранных дел Н. К. Гирс поинтересовался у Государя о возможности брака Цесаревича с принцессой Прусской, тот категорично ответил: «Ничего подобного нет, и это произвело бы самое дурное впечатление в России