— Очевидно. Я не стал расспрашивать, да и она все эти следы тщательно скрывала, поэтому я решил не озвучивать свои подозрения и посчитал нужным позвонить тебе.

— Где она сейчас? — обеспокоенно выдохнула Соня.

— У меня дома. Я обещал вечером отвезти ее к родителям.

— Черт, Стас вернется только вечером, не с ним же ехать…

Богдан вздохнул:

— Давай, я заеду за тобой после работы?

— Но…

— Сонь, я понимаю твое желание рвать и метать, но лучше выдохнуть и подумать над тем, как грамотно выстроить разговор.

— Я его убью, — мрачно протянула Соня. — Если он ее хотя бы пальцем тронул… И ее убью, за то, что она ничего не рассказывала!

— Ты беременна. Тебе нельзя никого убивать.

— Значит, Стаса попрошу.

— Все, до связи, — улыбнулся Богдан.

Затем было рабочее совещание, череда звонков и переписок, долгий разговор с бухгалтером и прочие рабочие проблемы, часть которых ранее на себя брала его личная помощница. Ближе к вечеру, когда голова гудела от объема информации и планов, Богдан заехал за племянницей и привез ее к себе.

Еще на лестничной площадке он уловил запах чего-то безумно вкусного. Пустой желудок, уже давно переваривший утренний кофе с круассаном, напомнил своему хозяину, что неплохо бы было подкрепиться. Однако Богдан даже и предположить не мог, что эти аппетитные ароматы доносятся именно из его квартиры.

Марина при виде Сони заметно побледнела и напряглась, однако старалась держаться уверенно и спокойно. Пока Потоцкий с аппетитом уплетал домашнюю еду, девушки вели непринужденную беседу. А затем Соня перешла в наступление.

Вздохнув, Богдан отодвинул тарелку с недоеденными ребрышками и встал:

— Оставлю вас наедине, чтобы была возможность все спокойно обсудить.

— Нет, — отрезала его племянница, — останься, ты нам понадобишься.

— Зачем? — пожал плечами он. — Уверен, Марине будет комфортнее, если я вас покину.

— Ты более опытен в подобных вопросах. И, в случае чего, сможешь меня тормознуть.

— Я не собираюсь ничего обсуждать, Соня, — вмешалась Марина, в защитном жесте сложив руки на груди. Бросив быстрый взгляд на Богдана, девушка покачала головой, словно в ответ на собственные мысли.

— Ну уж нет, дорогая. — Соня схватила ее за руку и чуть потянула на себя, попутно поднимая рукав кофты. — Что это?

Марина вырвалась, нервно натянула рукав до самых кончиков пальцев и громко повторила, чеканя каждое слово:

— Я не собираюсь ничего обсуждать.

— Это — не "ничего"! Это следы насилия! Почему ты ничего не рассказывала? Почему допустила подобное, Марина?

— Соня, — предупреждающе произнес Богдан, видя, что подруга племянницы побледнела и закусила дрожащую нижнюю губу. Торохова замолчала, часто дыша. Сделала глоток воды из высокого стакана и уже более спокойно попросила:

— Расскажи, что произошло. Пожалуйста. Я твоя подруга, мне не плевать на тебя.

Марина молчала, невидящим взглядом уставившись в свою тарелку. Богдан подошел к кофемашине, подставил чашку и нажал на кнопку. Достал из шкафа бутылку с коньяком. Добавил спиртное в горячий кофе, размешал и поставил чашку перед девушкой.

— Лучше не молчи, она уже не отстанет.

— Да нечего рассказывать, — тусклым, обезличенным голосом произнесла Марина. — Я просто тотально ошиблась в человеке. И слишком долго тянула с разрывом.

— Это происходило регулярно? — Соня взяла подругу за руку, ободряюще сжала ее пальцы.

— Нет, конечно. Просто иногда он мог позволить себе грубые высказывания. Кричал. Запрещал что-то.

— Почему ты терпела?

— Потому что мне это казалось нормальным! Люди же могут иногда выходить из себя, не контролировать эмоции, не думать о том, что говорят. — Марина взяла чашку и сделала осторожный глоток, поморщившись. — А можно сахар?