– Пойду кофе сварю, – сказал он негру. – А потом опять тебя подлечу.

– Не надо мне никакого кофе.

– Зато мне надо, – сказал Гарри. Однако внизу, в каюте, на него напало такое головокружение, что пришлось вылезать на палубу. – Похоже, кофе у нас не будет.

– Я хочу простой воды.

– Ладно.

Он налил негру воды из оплетенной бутыли.

– Зачем надо было удирать, когда они открыли пальбу?

– А зачем они вообще открыли пальбу?

– Мне нужен доктор, – заявил негр.

– А чем он лучше меня?

– Он меня вылечит.

– Получишь ты своего доктора. Вечером, после того как придет та лодка.

– Не хочу я ждать никакую лодку.

– Ладно, – сказал мужчина. – Придется весь товар майнать за борт.

Из-за раны ему было очень несподручно. Мешок с несколькими бутылями спиртного весит не больше сорока фунтов, но после нескольких мешков у него вновь закружилась голова. Он сел на палубу и потом лег.

– Надорветесь до смерти, – сказал негр.

Мужчина не шевелился, положив голову на один из мешков. Мангровые ветви лезли в кокпит, образуя тенистый полог над тем местом, где он лежал. Он слышал посвист ветра над зарослями и, глядя в высокое холодное небо, видел редкие облака, разодранные ветром-северянином.

В такую погоду лодка не придет, думал он. Все решат, что мы не рискнули выйти в такой ветер.

– Вы думаете, лодка придет? – спросил негр.

– А как же, – сказал мужчина. – С чего вдруг ей не прийти?

– Вон как дует-то.

– Они уже в пути.

– Не в такой денек. Зачем вы мне врете?

Негр говорил, едва не упираясь губами в мешок.

– Успокойся, Уэсли. Не бери в голову, – ответил ему мужчина.

– Ага, успокойся, – не унимался негр. – Не бери в голову. Это чего мне не брать в голову? То, что я тут подыхаю как собака? Вы меня сюда притащили. Теперь вытаскивайте.

– Уймись, – сказал Гарри кротко.

– Не придут они, – сказал негр. – Я знаю, что не придут. Мне холодно, слышите? Не могу я больше терпеть, ни холода этого, ни боли.

Мужчина сел, чувствуя слабость и пустоту внутри. Глаза негра следили за тем, как он привстал на одно колено, левой рукой взял правую кисть, что висела плетью, и зажал ее между коленями, а потом, вцепившись в доску, прибитую к планширу, подтягивался, пока не встал на ноги, глядя вниз, на негра, по-прежнему зажимая правую руку между коленями. Мужчина думал о том, что вплоть до этого дня он и не знал настоящей боли.

– Когда она вот так вытянута, ноет поменьше.

– Давайте я ее вам в косыночку пристрою, – предложил негр.

– Локоть больше не гнется. Задеревенел.

– Что теперь делать будем?

– Валить товар за борт, – ответил Гарри. – Ты вытолкни хотя бы то, до чего можешь дотянуться.

Негр попытался было передвинуться к ближайшему мешку, потом застонал и откинулся назад.

– Уэсли, тебе что, правда так больно?

– О господи, – сказал негр.

– Может, как начнешь двигаться, оно разойдется, будет болеть поменьше?

– Я ранен, – произнес негр. – Не желаю я двигаться. Он хочет, чтобы я возился с товаром, когда я ранен.

– Уймись.

– Еще раз это услышу, сойду с ума.

– Уймись, – негромко повторил Гарри.

Негр взвыл и, зашарив руками по палубе, выудил из-под комингса точильный брусок.

– Убью, – сказал он. – Сердце вырежу.

– Но не точильным же бруском, – сказал Гарри. – Уймись, Уэсли.

Негр разрыдался, пряча лицо в дерюге. Мужчина продолжил медленно поднимать мешки со спиртным и переваливать их за борт.

За работой он услышал стук мотора и, оглянувшись, увидел суденышко, которое шло к ним по протоке, огибая мыс. Это был белый баркас с темно-желтой рубкой и стеклянным ветровым щитком.

– Лодка идет. Давай-ка, Уэсли.