Чернышев стоял в центре, спокойный, уверенный, контролирующий пространство. Он ждал, пока все займут места. Когда последние шаги стихли, Чернышев медленно поднял голову.

– Я знаю, что многие из вас обеспокоены, – начал он, его голос был ровным, уверенным.

– Вы чувствуете изменения. Вы видите, что происходит. Вам кажется, что фабрика выходит из-под контроля.

Он не сделал паузы, не дал им времени переварить сказанное.

– Но это ложь.

Люди переглянулись. Ложь? Что он имеет в виду?

Чернышев провёл взглядом по залу, оценивая, кто слушает, кто сомневается.

– Эта фабрика всегда стояла на магическом узле. Это её сила. Это её природа. Но прежнее руководство боялось этой силы. Они предпочли загнать её в рамки, ограничить её возможности.

Некоторые сотрудники кивнули, кто-то даже выглядел согласным.

– Я исправляю эту ошибку.

В воздухе повисло напряжение.

– Мы должны принять магию узла, а не подавлять её. Мы должны адаптироваться, а не закрывать глаза на происходящее.

– Но люди болеют! – раздался голос из толпы.

– Болезнь – это не наказание. Это процесс адаптации. – Чернышев сказал это спокойно, с той уверенностью, которая заставляла слушать.

Люди начали переговариваться.

– Те, кто слишком слаб, действительно могут не выдержать. – его голос стал чуть тише, но от этого казался ещё более внушительным. – Но разве это плохо?

Волна возмущений прокатилась по залу.

– Мир изменился. Мы живём в новой реальности. И в этой реальности выживет тот, кто сильнее.

Это был уже не просто эксперимент. Это была новая идеология.

Чернышев провел взглядом по залу, улыбаясь едва заметно.

– Я знаю, что некоторые из вас сомневаются. Но вскоре вы увидите – я был прав.

Толпа в зале шумела глухо, но не решалась заговорить в полный голос. Роман Чернышев стоял ровно, уверенно, будто его абсолютно не касались сомнения, которые разрывали всех остальных. Он говорил не ради того, чтобы оправдаться, а чтобы убедить и направить. Чтобы показать, что его путь – единственный правильный.

Он сделал шаг вперёд, и гул голосов сразу стих.

– Я знаю, что вас пугает происходящее.

Голос его был спокойным, ровным, без малейшей нотки агрессии.

– Но страх – это естественная реакция, когда что-то меняется.

Он провёл рукой по консоли перед собой, активируя голографическую проекцию магического узла фабрики. Нити энергии пульсировали, меняя свою форму, как живое существо, растущее, адаптирующееся.

– Смотрите. Вот что происходит сейчас.

Люди вглядывались в изображение, но ничего не понимали.

– Магия – не инструмент, не бездушный ресурс, который можно просто направлять, как нам удобно. Это сила! Это жизнь! Она не может бесконечно оставаться в клетке.

Чернышев смотрел на них с лёгкой улыбкой, будто говорил с детьми, которые ещё не осознали простую истину.

– Прошлое руководство боялось магии узла. Оно ограничивало её, подстраивало систему так, чтобы она оставалась в рамках. Оно боялось изменений.

Он замолчал на мгновение, дав им самим додумать смысл его слов.

– Но мир изменился.

Некоторые переглянулись, кто-то чуть кивнул – слишком многое изменилось за последнее время.

– И если мы хотим выжить в этом мире, мы должны измениться вместе с ним.

Он медленно обвёл взглядом толпу.

– Вы видите людей, которые болеют. Вы чувствуете нестабильность магии.

Кто-то тихо выругался, кто-то напрягся сильнее, но все слушали.

– Вы думаете, что это катастрофа? Что это конец?

Он склонил голову чуть набок.

– Нет. Это эволюция.

Слово ударило по залу, как выброс энергии, но Чернышев не дал им времени на осмысление.

– Те, кто слишком слаб, действительно могут не выдержать.