Терье быстро перехватил инициативу. Одна его рука крепко обнимала меня за талию, прижимая к себе, пальцы другой зарылись в волосы, не позволяя отодвинуться. Да я и не собиралась, боясь упасть без поддержки. Ноги дрожали, а по телу лавой растекалась истома. А поцелуй все продолжался. То нежный и мягкий, то вдруг невероятно взрывной!

– А что тут сгорело? – раздавшийся голос Марлен Таллас был подобен кувшину холодной воды. – О-о-о, да тут все в огне! От вас даже кофе убежал.

Я внесла в гостиную большой поднос, уставленный посудой и сладостями. Марлен Таллас и Терье Стафор молча сидели за большим столом, изучая друг друга внимательными взглядами. Аккуратно расставив кофе и блюдца с десертом, я заняла свободное место, впервые в жизни чувствуя себя очень неуютно в родном доме.

– А теперь настало время нормально познакомиться. – Мама перевела взгляд на меня и мягко улыбнулась. – Дочка, представь мне своего гостя.

– Это господин Стафор, у которого я работаю… работала…

– Никакого прошедшего времени, – перебил меня шеф. – Я пока никого увольнять не собираюсь.

– Хм… – задумчиво протянула матушка, – а мне показалось, что у вас уже другие намерения.

– Мама! – воскликнула я чуть резче, чем следовало, поставив чашку на блюдце. – Это совсем не то, что ты подумала.

По комнате разнесся мелодичный смех.

– О чем я подумала, я тактично умолчу, – парировала матушка и вновь обратилась к гостю: – Так что вы намерены предпринять, господин Стафор?

– Если быть откровенным, – начал Терье, слегка откашлявшись, – то я не успел составить сколько-нибудь продуманный план. Дело в том, что Тильда взяла… отпуск… несколько спонтанно, и это – зная, как я не люблю летать один. Благо, что дегустация новинки коньячного дома «Джонсон энд Тонсон» отвлекла меня от мыслей о перелете и помогла за два дня восстановить душевные силы.

– Вы его два дня дегустировали?! – прошептала я, пораженная до глубины души.

– Но поскольку Тильда не соизволила за это время вернуться не только на службу, но и в съемную квартиру, – продолжил Стафор, игнорируя мой вопрос, – я лично занялся поисками ее местонахождения. Как вы понимаете, чем дольше я искал ваш адрес, тем больше мне хотелось… ее… придушить.

Последние слова были произнесены совсем тихо. Шеф укоризненно смотрел мне в глаза, явно взывая к совести. И, кажется, та даже откликалась, где-то в глубине души.

– Так вот чем вы занимались на кухне, – насмешливо произнесла мама, о которой мы как-то не вовремя забыли, – пытались задушить. Да, моя дочь способна вызывать сильные эмоции. Тем более не вижу смысла ей возвращаться к вам в контору. Так вы, грешным делом, или поубиваете друг друга, или скомпрометируете. – Мама со звоном опустила чайную ложку на блюдце. – Меня не устраивают оба этих варианта.

В гостиной повисла гробовая тишина, пока Стафор не поднялся из-за стола. У меня в груди все оцепенело. Конечно, я понимала, что между мной и таким человеком, как он, не может быть ничего серьезного… разве что годовой сводный отчет по внедрению разработок. Но все же мое глупое сердечко уже поверило в возможность романа. Пусть мимолетного, не обремененного обязательствами, но все-таки романа, который дал бы мне возможность еще не раз прижаться к этому невероятному мужчине.

– Госпожа Таллас, – серьезно произнес он, – я официально прошу разрешения ухаживать за вашей дочерью.

Я невольно задержала дыхание, ожидая вердикта. Матушка слегка отклонилась, чтобы окинуть цепким взглядом ноги гостя, до этого скрытые столом, и со всей серьезностью произнесла: