Больше я не была ему интересна. Он встал с кресла, накинул пиджак. Спрятал портсигар в карман.

– Тебе принесут воды. Попей, успокойся и иди к Лейле, если она ничего не найдет ищи работу в городе. Завтра подпишешь все необходимые бумаги.

На его лице читался триумф. Было видно, что он наслаждается моей болью. Он просто поглощает ее всем своим существом, насыщается ею как вампир. Как же дико мне не хотелось давать ему вот так уйти. Остановить, заставить вспомнить, почувствовать.

– Ахмад! – схватила его за рукав, потом за ладонь и он вздрогнул, когда я к нему прикоснулась. Боже как же это унизительно. Но я не могу остановиться, я падаю на колени, обхватывая его ноги руками и не давая уйти, прижимаюсь заплаканным лицом к его брюкам, сильно сжимая пальцы, чтобы помешать ему двинуться с места. Он уйдет, он оставит меня и все действительно кончится…я не могу с этим смириться, не могу принять.

– Ахмад…прости, прости меня. Я не понимала, что я творю. Я люблю тебя, я не смогу без тебя жить, Ахмад. Я не умею без тебя жить.

– Зачем? – стряхивает мои руки, – Зачем ты это делаешь? Ради жалости? Ради чего? Но мне не жаль тебя! Пойми! Я наслаждаюсь тем, что тебе больно, Аллаена! Потому что долгое время мне тоже было больно! И тебе было насрать! Ты прекрасно обходилась без меня со своим новым мужем. И я перегорел…Уйди с дороги!

Он ушел, а я медленно сползла на пол и легла на него, глядя в пустоту остекленевшим взглядом. Я сгораю изнутри. Мне так больно, что я даже не могу дышать. Это не мог быть тот Ахмад, что сам стоял передо мной на коленях…это не может быть он. Вот и все. Теперь я знаю. Что больше ничего не вернуть, что он не любит меня, не хочет меня, ненавидит и презирает. Я больше ни на что не надеялась. Оставалось только верить, что Ахмад найдет моего мальчика. Найдет и вернет его…пусть даже он не будет со мной. Пусть он получит все почести, которые положены сыну эмира.

Я все решил. Не знаю в какой момент было принято именно это решение. У меня не было времени на обдумывание, потому что я не был готов к ее появлению. Больше всего на свете мне хотелось свернуть ей шею. Жизнь превратилась в какой-то кромешный ад, в невыносимое адское пекло. И все, о чем я мечтал, все, что было так важно для меня, все на чем строилось, мое будущее превратилось в пепел. В тлен. Она изменилась. Стала другой рядом с ним…покорной что ли, просящей. Я ее такой не знал и больше всего злило, что это лицемерие, что это только для того, чтобы я нашел ребенка. Верил ли я что он мой? Скорее нет, чем да…Хотя после того, как она на все согласилась я готов был поверить. Но кто знает, какую подлость она еще затаила. Я найду ребенка и с кем она сбежит тогда, перед кем раздвинет свои ноги? Шлюха!

Но чем больше я ее ненавидел, тем сильнее была моя одержимость ею. Тем ярче мое безумие. Я любил ее и ничто не могло убить эту проклятую любовь внутри меня. Я всегда буду корчиться в тоске по ней…по этой твари.

Я…наверное мог бы простить ей измену. Наверное. Это не стало бы для меня смертельной отравой, но я не мог простить ложь, простить вот это лицемерие. Если бы она пришла раньше. Полгода назад. Сразу. Ко мне. Если бы рассказала сразу, что ждет нашего ребенка…та, блядь, пусть чужого, но пришла бы честно просить, не лгать… я бы помог. Но меня вывернуло от понимания, что меня используют, что из меня делают идиота. Она согласилась спать со мной, быть моей подстилкой в то время, как замужем за другим, согласилась отдаваться мне по первому зову. А я хотел ее душу, я хотел, чтоб она любила меня. Хотел, чтоб она возбуждалась от моих ласк, жаждала моих прикосновений. Единственная женщина, от которой я этого хотел. С которой мне не нужно было корчиться от боли.