– Шесть месяцев…– ответила и по щекам покатились слезы. Шесть месяцев мучительных поисков, растраченных денег, слез и боли. Шесть месяцев смерти.

– Шесть месяцев ты надеялась найти его и вернуть в СВОЮ семью. Не мне, не ко мне в дом. А к твоему мужу! Вот что ты делала, Аллаена. И когда поняла, что не справилась, когда окончательно отчаялась. Только тогда ты пришла!

– Я бы и так пришла… я скучала по тебе, Ахмад. Я думала о тебе…о нас…

– Заткнись!

А ведь на самом деле все что я сейчас говорю, не имеет никакого значения. Наши отношения мертвы. И это все равно что пинать труп в попытках что-то оживить. Все кончено. Если он так говорит, то в нем и правда все умерло…Только как я смогу с этим жить. Оказывается, его нелюбовь ранит меня намного сильнее и острее, чем желание и похоть когда-то ранили ненавидящую Аллаену.

Теперь он смотрел на меня, скрестив руки на груди.

– Я думаю, что тебе нужно время осознать, что теперь я женат. Женат и люблю другую женщину – твою сестру. У нее родится наш законный ребенок. И это будет сын. Перестань ломать комедию и орать здесь, чтобы не расстроить Бахиру. У твоей сестры теперь прекрасное мусульманское имя, она чтит религию, она верна мне. Она покорная и добрая жена. Я даже мечтать не мог, что стану настолько счастливым.

Это был удар в солнечное сплетение. Удар сильный и безжалостный, удар такой мощи, что у меня буквально подогнулись колени. Я ожидала чего угодно…но не того, что он скажет мне как счастлив с другой. И эта другая…она моя Аленка. Моя сестра. Моя маленькая рыбка. Как такое вообще могло произойти.

– Счастливым?…– я повторила это слово и оно застряло у меня в горле, – А она? Она с тобой счастлива, Ахмад?

Словно в ответ на мой вопрос издалека послышался смех Алены и детский хохот Аят. Они там вдвоем. Играют в саду. И да…так смеется только счастливая женщина.

– Мне нужна от тебя одна формальность…бумаги о разводе. Светском разводе. Мне нужно чтобы ты их подписала. Я хочу заключить брак с Бахирой и расписаться с ней.

Он бил и бил меня. Бил так остро, так четко, что от каждого удара мне становилось нечем дышать.

– Хорошо… я подпишу все что нужно. Только найди моего сына.

– Вот и прекрасно. Я очень рад, что ты начала понимать и принимать все условия. Есть еще одно не менее важное.

– Какое? – спросила я едва шевеля пересохшими губами.

– Когда я найду ребенка и будет доказано, что он мой – я заберу его у тебя. Он будет воспитан мною, в моей семье и официально усыновлен моей законной женой.

– Ты… – это меня добило и я не выдержала, облокотилась о стену, потому что стоять уже было очень сложно. В голове начинало шуметь, там нарастал адский дикий вой.

– Монстр? Да, я монстр, Аллаена. Но я просто не хочу, чтоб мой ребенок рос рядом со шлюхой матерью. Тебе нечего дать моему сыну, если он мой, конечно. Тебе принесут бумаги, и ты отречешься от него письменно.

– Зачем? Зачем мне от него отрекаться?

– Когда он вырастет и однажды ты захочешь солгать ему, однажды ты захочешь рассказать свою лживую правду – я отдам ему эту бумагу, в которой ты сама отреклась от него. Или…или ищи своего сына сама!

Мне казалось, что мое сердце вот-вот остановится. Оно почти не трепыхалось, почти не шевелилось. Мне кажется, я умирала, потому что это была не просто боль – это был кромешный ад.

– Я…я все напишу, Ахмад. Все напишу.

– Радует, что хотя бы сына ты любишь… и твое гнилое сердце способно хотя бы на эту любовь.

– Что будет со мной? Мне некуда идти…

– Можешь подойти к Лейле, она занимается прислугой. Скажи, что я приказал дать тебе работу. Это все что я могу для тебя сделать.