Однако не стоит недооценивать одну вещь: исключительно прагматический характер иудейской теологии. При царе Иосии эта теология удивительно хорошо отражала интересы Иосии, при Ездре эта теология удивительно хорошо отражала интересы Ездры, а при Хасмонеях она прекрасно отражала интересы Хасмонеев.

Все пророчества, которые мы уже приводили в этой книге (и те, которые мы еще не приводили), делались исключительно задним числом и в пользу совершенно конкретного политического адресата. Только когда они не сбывались, действие их переносилось в неопределенное будущее.

Иначе говоря, если кто-то после взятия Иерусалима Помпеем начал распевать гимны о роде Давидовом, мы вправе предположить, что этот кто-то принадлежал к группе, которую возглавлял представитель рода Давидова или кто-то, кто называл себя таковым.

Разбойничья шайка и секта фанатиков обыкновенно имеют жесткую, ригидную иерархию. Иерархия ессеев, как мы увидим чуть дальше, была совершенно тоталитарной. «Все действия совершаются ими не иначе, как по указаниям лиц, стоящих во главе их», – пишет о них Иосиф Флавий[125]. Он также сообщает о жесткой иерархии внутри секты: «По времени вступления в братство, они делятся на четыре класса; причем младшие члены так далеко отстоят от старших, что последние, при прикосновении к ним первых, умывают свое тело, точно их осквернил чужеземец»[126].

Очень сложно представить себе, чтобы во главе этой ригидной тоталитарной иерархии, руководители которой считали себя оскверненными даже прикосновением к низшим собратьям, и члены которой клялись страшной клятвой хранить в тайне идеологию секты и имена ангелов, стоял кто-нибудь, кто не претендовал на высшую власть.

Во всем мире, во все эпохи, у всех народов, мессианисткие движения всегда происходили под руководством живых и очевидных Мессий. Только после их смерти верующие начинали ждать их возвращения.

И если «Псалмы Соломона» утверждают, что нацией должен руководить Мессия из рода Давидова, мы вправе полагать, что общиной, написавшей Псалмы, он уже руководил.

Именно поэтому Езекия имел такую серьезную поддержку. Именно поэтому не кто-нибудь, а часть членов правящего Синедриона требовали казнить за его убийство Ирода. И именно поэтому эта ранняя схватка между родом Ирода и родом Езекии определила многое в дальнейшем развитии событий.

Антипатр, отец Ирода, прекрасно сознавал свое расово неполноценное (с точки зрения иудейских фанатиков) происхождение и никогда не притязал на титул царя, довольствуясь вместо этого реальной властью. Он правил Иудеей не как царь, а как римский наместник – как всесильный сёгун за спиной своей жалкой марионетки, первосвященника Гиркана.

Он был настоящим восточным политиком: он никогда не спешил употребить военную силу там, где можно было обойтись простой хитростью, и никогда не сохранял верность патрону дальше, чем это было ему выгодно.

Между тем время, в которое жил Антипатр, было бурным. Это было время римской гражданской войны. Патроны, которым надо было служить, постоянно менялись, и Антипатр, а за ним и его сын принялись играть в классическую военно-политическую игру времен любой смуты.

Предавая каждого предыдущего патрона в пользу последующего, они выторговывали себе всё больше привилегий и власти, превращаясь, мало-помалу, из восточных парвеню, державшихся только на римских мечах, в младших партнеров любого из римских претендентов на власть на Востоке.

Сначала Антипатр поддерживал Помпея, потом переметнулся к его победителю, Цезарю, а после убийства Цезаря поддержал убийцу Цезаря, Кассия.