В нашей палате лежали ребята, кому не удалось спасти руки или ноги. И им было куда тяжелее, чем нам. Это заставляло мобилизоваться. Но не на долго. Приходила ночь, я закрывал глаза, и мой персональный ад выплывал из подсознания. Комок напряжения был уже нестерпимым. В соседних палатах было несколько парней. Они были не рядовыми, а лейтенантами. Успели жениться, и к ним приезжали их жены. Я смотрел на этих женщин, и это было единственным светлым пятном в этом мороке и мраке. Так я поверил в то, что есть любовь. Есть верность и честь. Есть отношения, которые способны пережить все. И есть женщины, ради которых стоит жить. Были, конечно, и те, кто получал письма от девушек, что она выходит замуж, были те, кто просто молча это делали. Но я видел живой пример перед глазами и это сильно согревало. Мне нестерпимо захотелось тепла. Именно женского. Такого нежного и легкого тепла. И это стало моей целью. Я решил встать на ноги, и идти дальше, чтобы непременно найти себе именно такую женщину.

Всеми своими мыслями я каждый день делился с Валеркой. Он был очень хорошим слушателем. Потом он благодарил меня за это. Что отвлекал своей трескотней от его собственных кошмаров. Так тянулись однообразные дни в госпитале. И тут, в наше отделение устроилась миловидная молоденькая санитарка Соня. Она была худенькой, белокурой, голубоглазой девушкой. Просто ангел в коротеньком белом халатике. Она зашла в палату со шваброй и ведром наперевес. И я понял, как снять стресс. Мне способ подсказал долгие месяцы спящий член. Соня мило улыбнулась, поздоровалась, поставила ведро и стала мыть пол. Халатик был просто невероятно коротким, а ее позы были непозволительно сексуальными. Особенно мне нравилось, когда она наклонялась, чтобы помыть пол под кроватью Валерия. Она стояла в углу. Валерка, казалось, и не заметил юной прелестницы. А вот я точно решил, что не мешало бы познакомиться.

Вид у Сони был ангельским, а вот взгляд выдавал в ней чертинку. Она смотрела на мужчин с нескрываемой похотью. Оценивающе рассматривала, как ощупывала нас. Заходя в палату, она неизменно пробегала глазами по всем койкам и будто делала для себя какие-то выводы. Потом принималась мыть полы, причем явно выдавая такие позы, которые не могли здоровые, молодые мужики пропустить. Но здесь здоровых мужиков не было. На тот момент аппарат Илизарова уже не так сильно беспокоил меня. Я передвигался по палате, да и по отделению ходил на костылях. Вторая нога зажила быстрее и лишь немного ныла на смену погоды. Другие парни только поступили, их боль была сильнее, и такого рода экзерсисы только бесили их.

После ухода Сонечки в палате неизменно повисало напряжение и раздражение. Парни бесились и злились. Их можно было понять. Не лучшее место вилять задницей. А вот у меня проснулся интерес. Что делает в месте, где столько молодых мужиков, тонкая, звонкая, молодая девочка. Да еще и на должности, которая явно не предполагала высокой заработной платы. От медицинского персонала случайно узнал, что она вообще работает за копейки. Она студентка и приходит исключительно вечерами, работает на полставки и получает мизерные деньги. Молодые врачи тоже негодовали, что она тут делает. Но в отличии от меня, у них было много дел и мало свободного времени, чтобы в серьез забивать себе голову такими вопросами.

А для меня стало делом принципа узнать, что она ждет от этой «работы».

Одним тоскливым осенним вечером, дверь распахнулась и к нам в палату вошла наша Соня. Она привычно пробежалась по койкам. Оценила парней и стала мыть полы. Ее халатик, как мне показалось, стал еще короче. А место около моей кровати, вдруг, оказалось самым грязным у нас в палате. Молодая санитарочка долго крутилась вокруг меня, и так, и эдак принимая позы, которые щекотали мои нервы и будоражили кровь. И я решил, что, во что бы то ни стало, обязательно сегодня узнаю, что она тут делает. Она приходила уже под вечер, когда в отделении оставался только дежурный врач и медсестра. Они часто даже не выходили из своей ординаторской. Или бывали случаи, что пропадали на экстренных операциях. Поэтому мне не составило труда беспрепятственно добраться до коморочки Сони. Она оказалась открытой. Я зашел и встал справа от двери. Через какое-то время зашла молодая санитарка, она закрыла дверь на ключ, томно и тяжело вздохнула, мне даже показалось расстроенно, и стала расстегивать халат. А во мне стал просыпаться зверь. В прямом смысле этого слова. То напряжение, как какая-то потусторонняя сила, шептало мне, что выход найден.