Пропыхтев что-то нечленораздельное, я правда старалась не смотреть им в глаза. Стыдно было, просто ужасно стыдно. От мыслей, что воспламенились в голове, от такого контакта, от ситуации этой спорной. А что, если я накрутила себя?

Да нет же. Одного лишь беглого взгляда на Демида, чей черный взгляд намертво впился в мое лицо, было достаточно, чтобы любые сомнения отходили на второй план. Переведя болезненный взгляд на Даню, я встретила то же самое, что и у старшего. Струящееся вожделение скользило между нами, искрило и заставляло меня полыхать изнутри и снаружи.

Я не могла ошибиться.

Сидя в машине, забившись в самый уголок, я старалась отключиться от происходящего. Но парни то и дело цепляли меня.

—Так что сначала домой? Вещи заберем. Как раз успеем, — Демид пробормотал, сидя за рулем и бросая на меня очередной странный взгляд, от которого становилось только жарче.

—Не пожрали нихрена.

—Тебе лишь бы пожрать, худей, свиноматка.

—Ты где тут жир увидел, умник? Один пресс.

—Хуес.

—Да, сначала домой, — я решила эту перебранку прервать. Их вечные ссоры вводили меня в перманентный стресс.

Минут двадцать спустя мы были на месте, и я вылетела из машины пулей, чуть не размазав личико на скользком ото льда асфальте. Феноменальная грация мешка с картошкой.

—Мы с тобой.

—Зачем?

—Вещи забрать, ну и чтоб проблем не было, — Демид так мягко намекнул на мою мать. Я поняла это сразу, но согласиться на подобное не смогла бы. Мне лишние проблемы с родителями не нужны. Достаточно и того, что мой мозг тщательно полощется и без темы братьев Авраменко.

—Стоп! Нет. Это уже перебор, ребята. Дальше я сама. Если через десять минут не выйду, вызывайте ОМОН, МЧС и скорую.

Кинув ребятам, я развернулась и пошла к подъезду, подгоняемая словно самим дьяволом. Ну двое точно дышали мне в затылок, даже находясь на значительном расстоянии.

Звонить в дверь я не собиралась, думала молча зайти и забрать чемодан, но вот ключи. Ключи-то я в сумочке найти и не смогла. И когда уже нервная система приказала жить долго, я нащупала многострадальную связку и облегченно выдохнула.

Тихо зайдя внутрь, мне хватило буквально трех минут, чтобы осторожно выволочь чемодан.

—Вот ты как решила смыться? В ночи, чтобы не видел никто, да?— за спиной послышался недовольный голос матери. Черт. Не вышло тихо и незаметно. Будет громко и запомнится на всю жизнь.

Оторопев, я осторожно развернулась.

—Мам, я просто приехала с утра, не ночью. У меня куча дел, и никуда я не смываюсь. Я в городе. Позвони и увидимся.

Отец наверняка спал, я старалась говорить тихо.

—Вот так. Бросаешь стариков даже находясь тут.

Но вот мать решила покричать, чем вскоре смогла бы разбудить добрую половину дома.

—Мам, давай мы перенесём разбор полетов на потом.

—Когда потом? Когда нас с отцом не станет? На могилке будешь разговаривать и жалеть будешь, что не говорила с нами, когда возможность была.

Начиналось яркое представление под названием «Надави на жалость». Недовольно пропыхтев, я потянула чемодан в подъезд, но мать так и продолжала причитать.

—Бросила нас. Уходишь. Не звонишь, не нужны мы стали тебе! Творишь всякое! Мало мы тебя пороли!

—Мы уже работаем над этим, не волнуйтесь.

Утробно проговорил Демид, поднимаясь по лестнице.

—И прекратите кричать на дочь, а то это как-то непедагогично, — Даня тоже был тут как тут. —Надолго тебя и оставить нельзя. Глаз да глаз нужен!

Моя паника достигла максимальных пределов, а шок захлестнул разум. Не может быть, что они поднялись, и мать все это видит и слышит. Я даже не смотрела на нее, но уже понимала, что взрыва не избежать. Мы в долбанном эпицентре, сейчас шарахнет!