Долго сижу под душем. Восстанавливаюсь и прочищаю мозги. Меняю температуру от горячего до холодного. И когда чувствую, что алкоголь выветривается, выползаю на ватных ногах. Переодеваюсь в чистое бельё и пижаму. Теперь голова гудит от похмелья. Нужно просто лечь спать.

Забыв о саднящей шее, шлёпаю на кухню, хватаю бутылку с водой и возвращаюсь в спальню. Быстро опустошаю целый литр живительного напитка, падаю без сил на кровать и отключаюсь.

– Когда ты пришла? Я не слышала, – бубнит соседка по квартире, вламываясь в комнату. Морщусь, желая удавить её. Видишь же, что человек спит. Зачем задавать глупые вопросы? – Лин, можно костюм твой одолжу? Ну, тот белый, строгий. У меня собеседование.

– Бери что хочешь, – сиплю, пуская слюни на подушку.

– Ты лучшая, ой, – она замолкает, а меня напрягает это её «ой». Порвала? Пятно поставила? Мышь увидела? – Лиин, – тянет Милка.

– Что?! – взрываюсь я и резко сажусь, голову тут же простреливает боль, и в глазах троится. Соседка показывает на горловину вчерашнего серебристого платья с бордовыми пятнами.

– Ты мне платье испортила, Лин! Что ты пила? Вино? Его же не отстирать! И подол порвала. Ты там на шпагат пыталась сесть или раздеться?!

– Я в химчистку сдам, Милан, просто бери костюм и прости за платье, – раздражённо повышаю голос, держась за голову. – Дай поспать, а? Прошу. Нет, умоляю!

– Выглядишь ужасно, – резюмирует соседка, хватает с вешалки желаемый наряд и, поджав губы, уходит.

Только всё затихает и я практически проваливаюсь в желанную дрёму, комнату оглушает трель входящего звонка. Матерюсь. Громко. Смачно. Нахожу аппарат на тумбочке. Невеста. Чёрт! Свадьба ещё эта. Почему она сразу после девичника? Мне нужна неделя, чтобы собрать себя после этой пьянки.

– Ты куда вчера исчезла?! – орёт Юлька.

– Домой, судя по всему, – бурчу, вытирая слюни об подушку и смотря на часы на смарт-колонке. – Прости, я перепила и практически ничего не помню. Как посидели?

– От одного бокала перепила? – скептически тянет подруга.

– Да, нет, не знаю. Юль, я умираю. Если у тебя там не пожар, если ты не сбегаешь от Ромчика, то дай поспать. Обещаю, приду к обеду и до самой ночи буду на твоих побегушках, как самая идеальная подружка невесты.

– Я, кажется, сбегаю от Ромчика, – выдыхает она, напрочь разгоняя всё похмелье.

– Что, прости?

– Я ему вчера изменила, – бьёт новым зарядом Юля.

– Ещё раз? – продолжаю тупить, просто не соображаю на больную голову.

– Ты там оглохла, Кара! – рявкает лучшая подруга и быстро сдувается. – Прости. Я просто не знаю как. Напилась как последняя… Но я ведь не такая, Ли–ии–ин.

– Ты не такая… И я не такая, – бормочу, щурясь, стараясь понять, что же свербит в больной черепушке. Какая-то мысль бьётся, но за хвост её поймать не получается. Лишь это – я не такая…. Не такая… – Буду у тебя через пятнадцать…. Нет. Через двадцать минут.

– Жду, – вздыхает Юлька и отключается.

Пока жду такси, закидываюсь цитрамоном, надеваю первый попавшийся спортивный костюм, хватаю чехол с платьем. Вдруг всё-таки свадьба состоится, не хочу мотаться туда-сюда.

Карета подана, спешу, перепрыгиваю ступеньки и толкаю тяжёлую подъездную дверь. В лицо тут же бьёт прохладный ветер. Ёжусь, но не от холода, а от очередного чувства дежавю. Будь оно неладно. Тряхнув головой, прыгаю в салон и утыкаюсь в телефон. Листаю журнал звонков, отмечаю пропущенные. Девчонки обрывали телефон с десяти вечера, а в клуб мы пришли в девять. Помню это время, так как на входе охранник бурчал что-то типа: только девять вечера, а девок полон зал.