— Не против!

Воздух вдруг сгущается. Почему-то становится напряженно и неуютно. Машина резко набирает скорость, и Клюев с ироничным смешком выплевывает:

— Смотрю, ты коллекционируешь хоккеистов, Златинда? Зря, они не отличаются постоянством.

— И ты тоже?

Мой вопрос повисает в воздухе. И, очевидно, Клюев скорее себе руку отгрызет, чем ответит. К счастью, у него есть не в меру болтливый друг.

— Он постоянен только в том, чтобы страдать по своей Плюшке. Он не занят, но его сердце занято, — в словах Марка слишком много пафоса и драматизма, как по мне. — А вот я, между прочим, открыт для всего!

Плюшке? Страдать? Клюев страдает по девушке? В лесу волки сдохли, что ли? И почему, черт побери, от этой новости портится настроение? Я должна радоваться, что есть все-таки девушка на этом белом свете, которая поставила этого засранца на место, но вместо этого ощущаю тоску.

— Я ни по ком не страдаю, — буквально рычит Рома, чем выдает себя с потрохами.

— Ага, конечно, — кивает головой Марк, мол, так мы тебе и поверили.

Всю оставшуюся дорогу до дома Кузнецов клеится ко мне, Тема с кем-то увлеченно переписывается, поэтому даже не обращает внимание на подкаты своего товарища по команде. Клюев источает один негатив. Клянусь, он даже лишит злобно. Того гляди, и из ноздрей пар пойдет. А я играю в милую дурочку, при этом все дальше отсаживаясь от Марка, который, похоже, задался целью залезть мне на голову. В общем, дорога до дома проходит «весело».

— Приехали, — мрачно обрубает Клюев, прерывая треп Кузнецова.

— Уже? — наконец-то оторвавшись от смарта, удивленно спрашивает Тема.

Уже? То есть, он не считал секунды, когда этот ад закончится? А с чего бы, спрашивается? Не ему же всю дорогу на пытались запудрить мозги сомнительными комплиментами.

— Ага.

— Спасибо, парни! Выручили!

Тема пожимает ребятам руки, выходит и открывают мне дверь заднего сидения.

— Одуванчик, а номер дашь? — вытягивая губы уточкой, спрашивает Марк.

— Нет! — снова в один голос рявкают Тема и Клюев.

— Эм-м, пока! Спасибо, что подвезли! — сконфуженно улыбаясь, вылажу из машины.

Мы с Темой бежим до подъезда и, пока он возится с домофоном, я смотрю на Клюева, который в свою очередь глядит на меня так, точно пытается залезть в мой мозг и вытащить оттуда ответы на множество своих вопросов.

Черт! Он точно что-то подозревает!

12. Глава 12

Злата

«Привет, красавица! Сегодня тебя можно украсть?» — такое сообщение я получаю, когда завтракаю.

Чай идет не в то горло, отчего я захожусь кашлем. Темыч любезно постукивает по спине, а папа ворчит:

— Оторвись ты от своего телефона. Как помешанные на них. Поесть что ли нормально нельзя?

— Спасибо, — прокашлявшись, киваю близнецу, а смарт все-таки под недовольным взглядом отца прячу под стол в карман домашний штанов.

Отец у нас хороший, но человек строгих правил и старой закалки. Любит во всем порядок, дисциплину, и, разумеется, хоккей. Как, по-вашему, мы там с Темой оказались? Отец и слышать не хотел о каких-то там танцульках. Его чуть удар не хватил, когда по окончанию сезона я решительно заявила, что больше в хоккей не вернусь. Мама была счастлива, потому что она всю дорогу проедала плешь отцу, мол, это не для девочек и вообще — опасно! И, пожалуй, если бы мне действительно не нравилось, то я бы бросила уже давно. Майору Николаю Николаевичу Одуванову, то есть моему отцу, ничего не оставалось сделать как, скрепя сердце, принять мой выбор. Он у нас хоть и ворчун и строгий дядька (издержки профессии), но желает всего самого лучшего своим детям.