Мне не очень нравится его взгляд, но я не хочу ранить парня недоверием. В конце концов, я его как раз искала.

— Да, — делаю вид, что ничего особенного не происходит, — наш наниматель оказался с приветом. Я так и не поняла, зачем он нас сюда привез. Но если у него есть лишние деньги, нам с Оливкой только лучше.

— Кит странный, — кивает Саймон, — но ты права, это его дело.

Он подходит ближе и обнимает совсем не так, как обнимают друзья. Обхватывает ладонями лицо и смотрит в глаза странным жадным взглядом.

— Ты такая красивая, малыш... — он осторожно накрывает губы губами, и я обмираю внутри, но не нахожу в себе сил, чтобы его оттолкнуть.

Может, хватит всех сравнивать с Топольским? Может попробовать еще раз?

Саймон мне нравится, он милый и приятный. Целоваться с ним мне в прошлый раз не понравилось, но это мои личные закидоны, от которых я мечтаю избавиться.

Прислушиваюсь к своим ощущениям и ничего не могу с собой поделать. Его губы такие же мокрые, рот полный слюны, и я поспешно высвобождаюсь из объятий.

— Саймон, не надо, я все-таки на работе.

— Ну и что? Перестань, малыш, расслабься, я давно тебя хочу...

Он наступает, пока я не упираюсь задом в подоконник.

— Пожалуйста, отпусти, — упираюсь руками в грудь, — я не хочу.

— Мари, зачем ты так? — он дышит тяжело, рвано. — Я от тебя с ума схожу, разве ты не видишь?

— Я думала, мы друзья, — бормочу покаянно. Мне дико стыдно и жаль Саймона. — Я тебя люблю, правда, но как друга.

— Да нахер такая дружба, — он резко подсаживает меня на подоконник, вклиниваясь между коленями.

Никогда еще я не чувствовала себя так дерьмово. Мой друг меня хочет, а меня воротит от одной мысли о возможности секса с ним. Саймон начинает целовать щеки, скулы, виски и повторять как в бреду:

— Малыш, малыш... я хочу тебя. Давай встречаться, если бы ты знала, сколько я раз тебя в своих мечтах...

Меня передергивает, я еще сильнее упираюсь в плечи парня, но Саймон гораздо сильнее.

Он обхватывает меня за плечи, прижав руки к телу, запрокидывает голову и впивается в шею поцелуем. Этот поцелуй тоже мокрый и липкий, меня от него воротит, и когда распахивается дверь, я облегченно выдыхаю.

Но ненадолго, потому что в дверях стоит Топольский.

— Я предупреждал, что у меня в доме по углам не трахаются, — говорит он холодным тоном, и я не могу заставить себя посмотреть ему в глаза.