Однако стоит подняться на этаж, слышу глухую ругань. Голоса Лии и Топольского, они ругаются. И ругаются рядом с нашей комнатой.

Подхожу к своей двери и замечаю, что дверь соседней комнаты приоткрыта. Голоса слышатся оттуда, и слышны они гораздо лучше, чем от лестницы.

— Ты запер меня здесь, не разрешаешь никуда ходить. Почему? — доносятся до меня сдавленные рыдания. — Почему ты так ведешь себя со мной?

— А чего ты ждала? — судя по тону, Никита злой как собака. — Это не я себя тебе предложил.

— Но я люблю тебя, Кит! — выкрикивает она, и у меня сердце вылетает из груди. И влетает обратно, потому что в ответ раздается вымученное:

— А я не люблю тебя. И ты это знала. Знала, Лия, и все равно взяла этот ебучий браслет. Так что сиди в своей комнате и не высовывайся, поняла?

***

Сказать, что я в шоке, не сказать ничего. И мне даже не стыдно, что я подслушиваю. Мало того, я даже подглядываю. Не могу сдержать любопытство и подхожу ближе к приоткрытой двери так, чтобы их было видно.

Никита стоит спиной на расстоянии протянутой руки. Лия пытается повеситься ему на шею, но он удерживает ее на расстоянии.

— Ты не можешь так со мной поступить! — выкрикивает она, толкая его в грудь. Но он даже не покачивается, зато сама Лия чуть не падает. Она плачет, размазывая по щекам пьяные слезы. —Почему ты сначала столько себе позволял со мной, а теперь даже в свою спальню войти не разрешаешь? Зачем ты согласился? Отдал бы меня им! А теперь изображаешь порядочного...

— Я уже говорил тебе, Лия, я не знал. Ты вела себя как шлюха. Если бы ты сразу сказала, я бы не стал тебя трогать, — Топольский отвечает, сцепив зубы, и я получаю новую порцию шока, потому что в его голосе чудится что-то очень похожее на раскаяние. — И я не хочу быть твоим первым. Мне это не нужно.

— Зато мне нужно, Кит, пожалуйста! — лепечет Лия, вытирая слезы. Она снова пытается его обнять, но Никита сводит за спиной ее руки, и ей остается только беспомощно дергаться. При этом она с трудом держится на ногах. — Пожалуйста, я прошу тебя, ну что тебе стоит? Иначе я сниму этот браслет, вот увидишь...

— Нет, Лия, ты этого не сделаешь, — теперь он говорит с ней как с больным ребенком. — Ты просто не представляешь, что тогда тебя ждет. А так досидишь в моем доме до конца триместра, потом начнешь с кем-то встречаться, и дальше делай что хочешь.

— Я хочу тебя, Кит, — она пьяно всхлипывает и икает, но Никита с ней непривычно терпелив.

— Послушай, первый раз не должен быть с тем, кому на тебя плевать, понимаешь? — он заправляет ей за ухо выбившуюся прядь. — Иди умойся и ложись спать. Я закрою дверь снаружи, если что-то понадобится, позвонишь. Я буду с телефоном.

Никита отпускает девушку, та покачивается и неожиданно бросается на него, выставив вперед перед собой ногти.

— Ты сволочь, Топольский, — выкрикивает ему в лицо, — бездушная сволочь.

— Вот и не забывай об этом, — он перехватывает ее за руки и толкает к кровати. — И сколько можно тебя просить, не называй меня любимым даже перед своими подружками. Все, отдыхай.

Я быстро отступаю к нашей с Оливкой комнате, дрожащими руками нащупываю ручку и открываю дверь. Вваливаюсь внутрь и спиной прислоняюсь к стенке, прерывисто дыша как астматик.

— Малыш, что с тобой? — слышу в темноте встревоженный голос. — Ты увидела привидение?

— Саймон, — щелкаю выключателем и вижу приятеля, сидящим на подоконнике, — ты что здесь делаешь?

— Тебя жду, — он спрыгивает с подоконника и идет навстречу. — Твоя подруга сказала, вам выделили целую комнату. И я решил подождать тебя здесь.