Больше заговорщикам поговорить не удалось. Все вернулись в дом, у каждого нашлись какие-то повседневные дела. Женщины стирали белье, мужчины возились со своими вещами. Потом из леса вернулся целый и невредимый Андрей, который, узнав про поднятую Лисицей тревогу, как-то странно посмотрел на него.

Андрей явно не поверил в то, что Лисица действительно за него испугался, но вслух сказал лишь то, что он нашел вход в рудник и что завтра на рассвете они должны быть там.

– Если это не то место, то я жалкий лопух, – произнес он. – Дядя Коля, какая следующая примета, которую нам нужно искать?

Но дядя Коля был сильно не в духе.

– Завтра, парень, все и узнаешь, – проворчал он и, съев ужин, быстро устроился на ночлег и громко захрапел.

Андрей был недоволен. Кира подошла к нему:

– Дядя Коля говорил, что идти нужно будет по стрелке, – сказала она.

– По стрелке? По какой стрелке?

– Не знаю. А ты ничего такого возле рудника не видел?

Андрей покачал головой и как-то растерянно признался:

– Я же не знал, что нужно искать стрелку. Старик мне ничего такого не говорил.

– Взял бы меня с собой, я бы тебе подсказала.

Андрей кинул на девушку задумчивый взгляд и кивнул:

– Пожалуй, в другой раз именно так и поступлю. Ну, а теперь спи! Завтра снова будет тяжелый день.

За окном уже совсем стемнело, так что Кира со своим признанием ровным счетом ничем не рисковала. Никуда бы в темноте Андрей не пошел.

Все устроились на ночлег. Один Лисица блуждал по двору, пикая своим металлоискателем. Этому чудаку пришло в голову, что мало просто опробовать прибор на новом месте, нужно еще и обыскать окрестности дома. Вдруг старателям удалось утаить и спрятать какую-то часть добытого ими песка? А он такой ловкий, возьмет и найдет его.

– Пойду позову его, – вздохнула Кира, когда ей надоело слушать шуршащие шаги приятеля за окном.

Но у нее была еще одна причина, чтобы выйти во двор. Спрятанный в зарослях крапивы сверток никак не шел у нее из головы. Он не давал Кире покоя, не позволял ей заснуть. И сейчас, выскользнув на улицу, Кира подошла к Лисице, поманив его за собой. Так как из окон за ними могли наблюдать, то они старались делать вид, что Лисица чем-то увлечен, а Кира ходит с ним за компанию. Потихоньку они отошли подальше от окон дома и приблизились к зарослям крапивы.

Здесь Лисица снял с себя наушники и тихо спросил у Киры:

– Ну?

– Я тут спрятала одну вещь.

– Что это за вещь? Что ты нашла?

– Подожди. Сейчас сам посмотришь.

Кира наклонилась и пошарила рукой под крапивой.

– У-уй! – тихонько взвыла она, обжегшись травой. – Кусается.

– Кто? Кто кусается?

– Крапива.

– А зачем же ты в нее полезла?

– Затем… Затем, что вот!

И Кира показала газетный сверток Лисице.

– Что это? – еще больше удивился приятель. – Где взяла?

– В вещах у Сони.

Говоря это, Кира разворачивала слои газетной бумаги, потроша сверток. Соня постаралась получше завернуть содержимое, и Кире приходилось снимать бумагу слой за слоем, как капусту на голубцы. Наконец последний лист упал на землю, и Кира увидела деревянную прямоугольную доску. На ощупь доска была гладкая и приятно пахла. Запах был какой-то очень знакомый, но что это такое, Кира никак не могла вспомнить.

И тут у нее над плечом вспыхнул свет фонарика. Лисица тоже захотел полюбопытствовать.

– Икона! – ахнул он. – Похоже, старинная.

Теперь и Кира видела большие печальные глаза и светлый лик Божьей Матери, взирающий на нее из темноты. Икона была покрыта густым слоем копоти. Одежда и фон совсем были скрыты под ним, но вот лик и руки Матери, а также головка Младенца были гораздо светлей. Их можно было хорошо рассмотреть даже в неверном свете карманного фонарика.