Под столом было удивительно уютно. Прям, как в детстве, когда я прятался под ним, играя с бабушкой в прядки. Совершенно вылезать не хотелось. Так бы и прикорнул пару часиков, прямо на полу. Но, увы, из того возраста, когда обо всем заботятся взрослые, я вышел давно. И теперь вся будущая жизнь, по крайней мере ближайший год, исключительно в моих руках.

Блажен, кто верует…

В том, что и сейчас далеко не все зависит от меня, я убедился, как только выбрался из-под стола и прочихался от облака пыли, густым занавесом укутывавшего квартиру. Перекрытие выдержало. Только штукатурка облетела в нескольких местах. Шагнул к окну, чтобы проветрить помещение, и замер, непроизвольно подавшись назад. Половину квартиры как ножом отрезало. Балкон и та часть комнаты, где стоял диван, а на стене висела плазма, исчезла. Пустота. Вернее, панорама, изображающая пост-апокалиптический пейзаж.

Дымящиеся руины большого города… Изумительно четкая и невероятно реальная картина, достойная кисти самого гениального фото-художника.

И лишь потом пришло осознание, что это явь. Данная нам в ощущениях… Того мира, в котором я прожил сорок шесть лет больше не существовало. Люди, в неуемной жажде уничтожения ближнего, все-таки добились своего. Один или несколько безумцев дорвались до заветной Кнопки, и Апокалипсис, о котором так много говорили и писали в последнее время, таки наступил.

М-да… Судьба знает толк в иронии. Человек, которому оставалось жить меньше года, смог увидеть, как гибнет Человечество. Век которого исчислялся тысячелетиями. И, в некотором смысле, даже пережить его.

Смятая пачка, будто по собственно воле, оказалась в руке. Вытряхнул сигарету, зажал в губах и похлопал по карманах, в поисках зажигалки. Увы… Не нашел. Видимо, вывалилась, когда я под стол прыгал. Развернулся в сторону кухни, там всегда был запас спичек… даже пару шагов сделать успел… как перед глазами все поплыло и закружилось. Почти теряя сознание, я еще успел опереться на стену и уже по ней сполз на пол, а потом свет потух окончательно.

2. Глава 2

— Зачем?

Огромный стол, расчерченный наподобие шахматного в светлые и темные квадраты.

Стол словно висит в воздухе, поскольку под столешницей не видно опоры, в центре большой комнаты. Настолько большой, что стены ее теряются или сливаются с тьмой вне пределов, очерченных светом. Конус света падает сверху, вырезая из тьмы стол и двух мужчин, сидящих за ним друг против друга. Один — в светлой тройке и с тонким, белого металла, пенсне на длинном, хрящеватом носе. Второй одет гораздо демократичнее. Темные джинсы и толстовка с изображением какого-то сложного символа на груди. Капюшон откинут, позволяя разглядеть волевое, скуластое лицо и длинные, собранные в хвост рыжие волосы.

— Зачем тебе это понадобилось? — повторил вопрос «темный», слегка подаваясь вперед. — Извини, но не понимаю. Это же не спорный случай. Все закономерно. Более семидесяти процентов… К чему усложнять?

— Шанс… — «светлый» снял пенсне, подышал на стекла и протер, добытым из нагрудного кармана платком.

— Ну, какой еще, к протухшему елею, шанс? — фыркнул «темный». — О чем ты, братишка? Говорю же… это выбор более семидесяти процентов населения. У них нет никакого шанса. От слова «вообще». Так что, давай, заканчивай свою тягомотину, и отменяй запрет. Признай, что ты опять проиграл, и пусть все идет своим чередом. Месяц-другой и миры Хаоса пополнятся еще одной планетой.

— Семьдесят три не сто… — помотал головой «светлый». — А значит, они заслуживаю на последний шанс. И я его им предоставлю. Нравиться тебе это или нет… брат. Или ты хочешь нарушить Закон?..