Тереза была рада, что она болтает, хоть и не запомнила ни слова. Так было легче забыть о том, что она несется в железной коробке по улицам города и в любой момент может раздаться удар, скрежет, а дальше… смерть. И боль. Матерь, ну пожалуйста, скорее! Пусть это закончится!

— Перестань комкать платье! Ты помнешь и будешь выглядеть как кухарка! Только такого позора мне не хватало!

Тереза была на грани обморока. У нее этих дамских штучек отродясь не бывало — она была здорова, и очень мало что могло ее испугать или вывести из себя, но автомобиль… Это было выше логики, здравого смысла и вообще всего. Она умирала от ужаса и ничего не могла с этим поделать. Дыхание стало частым и глубоким, и все равно она чувствовала, что задыхается.

— Ос...остановите… Прошу… — пробормотала она из последних сил.

Но тут Руби видно вошел в крутой поворот. Терезу бросило на дверь, и от ужаса она потеряла сознание.

***

Тереза нахмурилась и инстинктивно отвернула голову. Пахло чем-то ужасным.

— Добро пожаловать в мир бодрствующих, маленькая мисс.

Голос был незнакомым. Тереза разлепила глаза. Над ней склонился молодой мужчина.

— Вы кто? — прошептала она и тут же попыталась отстраниться. Он был как-то неприлично близко, а в лице его было что-то отталкивающее.

— Я единственный, кто в этом доме сошел за врача, — он едко, несимметрично улыбнулся и тепло посмотрел на нее. Тереза проморгалась и отметила его повседневный, совсем не нарядный фрак и маленький флакончик и ватку в руках.

— Простите, — пробормотала она оглядываясь. Мужчина убрал у нее из-под носа вонючую ватку, видно, с нашатырем. Тереза знала, что чувствительных барышень будят им, но чтобы ее! Она никогда не падала в обморок! Никогда!

Тесс попыталась приподняться, но мужчина остановил.

— Прошу вас, не так быстро. Полежите еще хотя бы минуту.

Тесс оставила попытки встать и откинулась на диванную подушку. Она лежала на тахте в богатом то ли кабинете, то ли библиотеке. На каминной полке стояла целая коллекция дорогого фарфора, двери были из красного дерева, что стоило целое состояние, а на потолке красовалась роспись: Матерь, благословляющая воинов на какую-то битву.

— Где я?

— Это поместье графа Ричарда Шеферда. Вы не помните, как ехали сюда?

— О, Матерь! Прием! — Тесс попыталась вскочить, но крепкие руки мужчины удержали и вернули ее на подушку.

— Да-да, прием. И вы уже звезда вечера, не волнуйтесь, — он посмеялся. Тереза поняла, что правая сторона лица у него почти совсем не шевелится, что придавало улыбке насмешливость и едкость. Говорил он сдавленно, словно сквозь зубы. Она недоуменно поглядела на него, а он тотчас понял ее удивление.

— Простите, — он коснулся неподвижной щеки. — Это последствие одного эксперимента. Я порой забываю, как выгляжу, когда улыбаюсь.

— Кто вы?

— Я Жан Ла Росси, алхимик. Быть может, вы что-то слышали о…

— Лекарства.

— Простите?

— Я принимала ваши лекарства, — пробормотала Тесс.

— Да? Какие именно? — заинтересовался он, словно он был живописец, а она видела его картину.

— От чахотки.

— О, мне очень жаль, что вас постиг такой серьезный недуг. Но я надеюсь, все в прошлом?

— Да. Они помогли.

— Я очень рад, Тереза.

Тесс смутилась. Незнакомый мужчина обращался к ней по имени. Не то чтобы это было таким вопиющим нарушением этикета, но он смотрел на нее как-то слишком заинтересованно.

— А где баронесса Леронье?

Мужчина отодвинулся немного и поставил пузырек с нашатырем на столик.

— Наслаждается вниманием и с большим удовольствием играет роль заботливой наседки, — Ла Росси снова улыбнулся, но тут же спохватился и согнал кривую улыбку с губ. — Ваше появление вызвало настоящий фурор. Все в лучших традициях театральной пьесы. Баронесса, заламывающая руки, врывается в фойе, сам генерал Борхед вносит милую, невинную будущую розу на руках. С вами теперь жаждет познакомиться каждый на этом приеме.