Он быстро-быстро двигал пальцами, и Тесс стремительно приближалась… Она, хрипло дыша, вцепилась в спину Ретта.

— О, Матерь… Матерь сущего…

— Нет, крошка, она ни при чем. Это все я, Ретт, — шептал ей оборотень и улыбался.

— Ретт… Ре-етт… М!

Он еще и пальцы в нее втолкнул и стал двигать ими, и тут уж Тесс унесло. Она выгнулась, сладко, жадно сжимаясь, и с блаженной улыбкой накрыла ладонью глаза.

— Мммм…. Как приятно…

— Вот это и есть оргазм… — Шеферд утомленно рухнул на постель рядом с ней. — Творец, ты меня заездила…

Звучало, словно он не недоволен этим, а искренне восхищен.

Тесс лежала, и шевелиться ей совершенно не хотелось. Ретт снова укрыл их простыней и обнял Тесс, прижимая к себе.

— Я хочу пить… — пробормотала она. Шеферд недовольно простонал, но все же выпутался и дернул шнурок. В дверь постучали, и вошел лакей.

Тесс, пискнув, накрылась простыней с головой.

— Принесите ужин и вина. И воды.

— Да, ваша светлость.

Дверь закрылась. Тесс откинула простынь.

— Ты что?! Бесстыдник!

Оборотня, кажется, совершенно не смущало, что лакей видел и ее в постели, и голого господина.

— Что? Почему? — Шеферд залез обратно в кровать.

—Хоть бы прикрылся!

— Пф! Это лакей, как будто он не знает, чем мы тут занимаемся. Да эта кровать скрипит на весь дом. А еще ты очень громко стонешь, — он потянулся за поцелуем, и Тесс не смогла увернуться.

Шеферд смотрел на нее как-то нежно. И Тесс испугалась, что тоже смотрит на него так. Немножко... влюбленно.

Смущенно опустила глаза.

Горячка любви ушла, и Тесс стала вспоминать, кто она, кто он, и что здесь происходит. Он купил ее «право». Завтра он уедет навсегда, и она больше никогда его не увидит, или… А что, если?.. Быть может… Но это ведь невозможно. А вдруг?.. Плевать! Не желала она сейчас думать об этом. В ее жизни было так мало удовольствий, а сейчас ей было хорошо, и она не собиралась думать о завтрашнем дне.

— С ужином ты хорошо придумал. Я проголодалась.

— Еще бы, столько физических занятий, — ухмыльнулся Ретт.

— А у тебя много было женщин?

— Несколько, — уклончиво ответил он.

— А я лучше всех?

— Конечно.

— Врун!

Они стали дурачиться, Тесс отходила графского сынка подушкой, а он поймал ее, перевернул на живот и отшлепал по голому заду.

— Будешь знать, как дразнить оборотня!

— А! О! Умираю! Спасите! — орала Тесс и смеялась как сумасшедшая.

Лакей с ужином застал их уже целующимися. Тесс отскочила и снова накрылась простыней с головой. Ретт забрал еду, и они устроили варварский пир прямо на постели. Он кормил ее с рук, она — его. Облизывали пальцы друг другу и болтали.

— Ты живешь в приюте? Сирота?

— Угу. А ты графский сынок.

— Да. И кем ты будешь, когда покинешь приют?

— Богачкой. А ты?

— Военным, — он сказал это как-то грустно.

— Что такое? Не нравится быть военным?

— Вообще-то… не очень. Но это большой секрет.

— Я его сохраню, графский сынок.

— Маленькая дикарка, я сейчас снова тебя отшлепаю.

Сил на любовь у них не осталось, а сытость совсем сморила. Они улеглись, но все продолжали болтать, переплетая пальцы и вяло целуясь. Ретт нюхал ее волосы, Тесс щекотала его бока. Дурачились, смеялись, целовались.

— Ты одна в семье?

— Младший брат. А ты?

— Старший брат и три младших сестры. И еще один кто-то на подходе.

— Твоя мать беременна?

— Угу.

— Фу! На старости лет!

— Она оборотница, дура ты деревенская. Они рожают дольше, чем люди.

— Насколько дольше?

— Лет до восьмидесяти точно. А маме всего сорок два.

— У нее же уже пятеро!

— Они с отцом альфа-пара стаи. Она будет рожать, и рожать, и рожать… Это необходимо.

— Почему?