– Я уж думала, вы весь день проторчите перед дверью. – Джоани бросила на них недовольный взгляд. – Хочу напомнить, что я плачу вам не за болтовню.

– Ради бога, Джоани, сейчас только пять минут седьмого. Ну, оштрафуй меня, если уж тебе так хочется. Кстати, о деньгах. Рис, это твоя доля с чаевых.

– Моя доля? Я же не обслуживала столики.

Линда-Гейл решительно сунула ей в руку конверт.

– Держи. Повар получает десять процентов чаевых. Нам платят за обслуживание, но вряд ли мы получим много, если еда будет не ахти.

– Спасибо, – что ж, не так уж плохо, думала Рис, пряча конверт в карман.

– Ну что, вы наконец-то наговорились? – Джоани скептически смотрела на них из-за стойки. – Тогда за работу. Линда-Гейл, готовь столики, и поживее. А ты давай на кухню.

– Да, мэм. И кстати, – добавила Рис, направляясь за фартуком. – Ваш сын – очень милый парень, но спала я сегодня одна.

– Парнишка, должно быть, еще в постели.

– Не могу сказать. Вообще-то я и дальше собираюсь спать одна.

Джоани отставила в сторону чашу с тестом.

– Не любишь секс?

– Ну почему… – Рис шагнула к раковине, чтобы помыть руки. – Просто в настоящий момент он не входит в список моих приоритетов.

– Должно быть, неважнецкий это список. Умеешь готовить оладьи?

– Да.

– Вот и прекрасно. Они хорошо расходятся по воскресеньям. Ну а пока начинай жарить сосиски и бекон. Скоро появятся первые посетители.

Незадолго до полудня Джоани сунула в руки Рис тарелку с яичницей и большим куском бекона.

– Давай-ка поешь. Можешь сесть в задней комнате.

– Да тут еды на двух человек.

– Ну да, если оба страдают от отсутствия аппетита.

– Это не обо мне, – Рис отковырнула кусочек яичницы.

– Отправляйся ко мне в кабинет и перекуси. Даю тебе двадцать минут.

Рис уже видела этот кабинет. Какая уж там комната? Так, комнатенка.

– Знаете, я не выношу маленьких помещений.

– Клаустрофобия? Да еще и темноты боишься. Просто не девушка, а комок проблем. Ладно, садись тогда за стойкой. Как я и сказала, у тебя двадцать минут.

Рис так и поступила. Только она пристроилась у дальнего края стойки, как Линда-Гейл подвинула ей чашку с чаем.

– Здравствуйте, док, – девушка приветливо улыбнулась пожилому мужчине, присевшему на стул рядом с Рис. – Вам как обычно?

– Да-да, воскресное меню. Пора побаловать свой желудок.

– Секундочку. Джоани! – крикнула Линда-Гейл. – Доктор пришел. Док, это Рис, наш новый повар. Рис, это доктор Уоллес. Излечит тебя от любой болезни. Только не садись играть с ним в покер – выйдет себе дороже.

– И как же я после таких рекомендаций смогу дурить новичков? – повернувшись, мужчина приветливо кивнул Рис. – Слышал, Джоани вами довольна. Ну а вам тут как?

– Пока все в порядке. – Что с того, что он доктор? Она ведь сейчас не у него на приеме. – Мне нравится работать.

– Лучший воскресный завтрак в Вайоминге подают именно у Джоани. В гостинице есть буфет для туристов, но здесь кормят гораздо вкуснее, – поудобнее устроившись на стуле, он взял чашку с кофе. – А вы бы лучше ели свой завтрак – пока он не остыл.

Вместо того, подумал он, чтобы смотреть на тарелку, как на неразрешимую загадку. Он работал в этом городке уже тридцать лет, о чем и сообщил сейчас Рис. Приехал сюда сразу после университета – по объявлению в газете. Рис слушала его, вяло ковыряя свою яичницу.

– Все жажда приключений, – добавил доктор с еле уловимым западным акцентом. – Влюбился в это место, а потом и в кареглазую барышню по имени Сьюзан. Вырастили с ней трех детишек. Старший пошел по моим стопам – уже год как занимается врачебной практикой. Наша средняя, Энни, вышла замуж за парня, который делает фотографии для «Нэшнл джиогрэфик». Эти двое живут сейчас в Вашингтоне. Ну а младший сын перебрался в Калифорнию, трудится над диссертацией по философии. Уж не знаю, о чем он там намерен философствовать… А Сьюзан уже два года как нет – умерла от рака груди.