Эта мысль лишила Рис остатков спокойствия. Чересчур живое у нее воображение, думала она, в отчаянии сжимая голову руками.
«Хватит накручивать себя. Постарайся успокоиться и иди спать. Завтра тебе рано вставать – и сразу на работу».
Прежде чем лечь, она еще раз проверила замки и запоры. Рис лежала очень тихо, прислушиваясь к стуку собственного сердца, к звукам, доносящимся из соседней комнаты, к уличным шорохам и шумам.
Все хорошо, сказала она себе. Я в полной безопасности. Здание цело и не загорится среди ночи. И никто не ворвется к ней в комнату, чтобы убить ее во сне.
Небеса тоже не упадут на землю.
Однако это не помешало ей оставить включенным телевизор. И под его тихое бормотание она наконец-то погрузилась в сон.
Боль была настолько невыносимой, что она не могла даже кричать. Казалось, будто на грудь ей обрушилась тяжеленная наковальня, придавив ее к земле всем своим весом. Рис не могла не то что двинуться, но даже вздохнуть. Огромный молот бил по этой наковальне, наполняя пульсирующей болью голову и грудь. Рис пыталась ухватить хоть капельку воздуха, но все безуспешно. И хуже боли был мучивший ее страх.
Они были там, в темноте. Рис слышала их шаги, слышала хруст стекла, слышала взрывы. И самое ужасное – крики.
Нет, пожалуй, не это было самым ужасным. Хуже криков был смех.
Джинни? Джинни?
Нет-нет, не кричи. Только не кричи. Уж лучше умереть здесь, во тьме, но не попасть к ним в руки. Но тени приближались, приближались с каждой секундой. От страха она начала тихонько рыдать.
В лицо ударил ослепительный свет. Крики и стоны, копившиеся в горле, вырвались наружу каким-то жалким всхлипом.
«Вот тут одна живая».
Из последних сил она попыталась отбиться от тянувшихся к ней рук…
И проснулась, вся в поту. Тело ее еще содрогалось от рыданий, когда она мгновенным движением схватила фонарь и выставила его перед собой, как оружие.
Она съежилась в постели, напряженно вслушиваясь в каждый звук.
Через час, когда зазвонил будильник, Рис все еще сидела на кровати, судорожно сжимая в руках фонарь. И вся ее комната была ярко освещена огнями электрических ламп.
3
После приступа паники было невыносимо трудно возвращаться к нормальной жизни. Какая кухня? Какая работа? Рис чувствовала себя полностью разбитой. И все же она ни на секунду не забывала о том, что дала Джоани слово. В шесть часов, и никаких отговорок.
Единственной альтернативой было уволиться по собственному желанию. Но уехать сейчас – значит свести на нет долгие месяцы работы над собой. Рис знала: один звонок, и она будет спасена.
И в то же время с ней будет покончено.
Тогда она решила действовать шаг за шагом. Заставила себя одеться – вот вам и первая победа. Выбралась из комнаты – еще одна. Особых усилий стоило выйти на улицу и направиться в сторону ресторана. Но и с этим она успешно справилась.
Воздух был не по-весеннему холодным – зима никак не хотела сдавать своих позиций. И с каждым выдохом Рис могла наблюдать перед собой легкое облачко пара. Силуэты гор отчетливо вырисовывались на фоне неба, а у подножия их расстилалось целое море тумана. Этот же туман чертил причудливые узоры вокруг деревьев, голые ветки которых казались пугающе тонкими.
И всюду царила удивительная тишина. Только раз, при виде неясного силуэта, сердце у Рис пугливо дрогнуло. Кто-то двигался в тумане. Человек? Нет, всего лишь животное.
Лось или олень – с такого расстояния трудно было рассмотреть. Большое животное словно скользило во тьме, разрывая перед собой плотную пелену тумана.
Подойдя к воде, оно наклонилось, чтобы попить. И в эту же минуту до Рис донеслось пение первых птиц. Больше всего ей хотелось опуститься прямо на тротуар и, замерев, наблюдать за восходом солнца.