На милом немного худощавом лице, украшенном небольшой россыпью веснушек, красуется багровый синяк, окрасивший всю правую щеку.

— Алис, не надо, — Леся убирает от себя мою руку и прикрывает свежий синяк волосами.

— Что, блин, не надо? — начинаю психовать.

Меня легко вывести из себя, я вспыхиваю как спичка, и тогда туго приходится всем.

Леся, несмотря на всё то дерьмо, что случилось в ее жизни, каким-то удивительным образом сумела в себе сохранить некоторую доброту и эту чертовую детскую невинность во взгляде зеленых глаз. Она как ребенок. Наверное, все творческие люди в душе остаются детьми. Из-за этого желание защитить ее всегда становится особенно острым.

Да, я слишком злюсь из-за того, что кто-то причиняет ей вред, и порой веду себя как мать-наседка. Но мне за это ни капли не стыдно.

— Ничего страшного, пройдет, — Леся пытается улыбнуться, но меня этой фигней не проведешь.

— Это тот жирный ублюдок сделал? Да? — меня уже начинает всю трясти от злости.

— Ну да, но я сама виновата, чуть не отбила у него клиента, — Леська так оправдывается, будто это она кого-то поколотила.

— Мразь, — шиплю сквозь крепко стиснутые зубы и стремительно направляюсь в начало ряда, чтобы дать по роже одному псевдо-художнику, который своим жирным телом портит не только атмосферу этой аллеи, но и поднимает руку на мою подругу.

С этим козлом по имени Андрей у меня уже были некоторые стычки. Я ни раз его предупреждала, что, если тронет Лесю, я ему глаза выцарапаю. Мои угрозы его только смешили. Видимо, решил, раз я вдвое, а то и втрое меньше его, так меня и бояться не надо.

Но всё же Андрюха Лесю не прессовал, а тут вдруг решил силу проявить. Конкуренция из людей зверье делает, а этот еще и картиночки пытается калякать своими копытами, прикрываясь маской творца.

У меня уже начинают чесаться кулаки, так сильно хочется заехать по жирной роже. Буквально подлетаю к Андрюхе. Он, одетый в пуховик, пьет из термоса кофе и рассматривает свой товар. Я со всей силы, на которую только способна, бью его по лицу, термос валится из его рук, разливая содержимое на землю.

— Ты чё блядь?! — урод смотрит на меня ошалелым взглядом, прижав руку к распухшей щеке.

— Охренел, козел жирный?! — я с ноги ударяют его по коленке, он тут же сгибается. — Я тебе, что говорила насчет Леськи?! Забыл?!

Этот осёл, пытается меня схватить и повалить на землю, но я вовремя уворачиваюсь и даю ему пинка под зад. Андрей клюет носом. Все художники наблюдают за нашей стычкой, но никто не решается вмешаться и правильно делает, а то я сгоряча еще кому-нибудь по голове дам.

— Твою мазню не станут покупать, даже если ты всех конкурентов уберешь, — напоследок опрокидываю небольшой стенд с его картинами и возвращаюсь к Лесе.

— Ну, зачем ты так? — подруга с сочувствием смотрит на жирного, который никак не может встать на ноги.

— Не начинай, ладно? Я его предупреждала, он не послушался, в следующий раз будет вести себя повежливей. Собирайся, потом найдем тебе другое место, — я помогаю Лесе сложить картины, одну стопку закидываю себе на спину, другую стопку берет подруга. — Не болит? — беспокоюсь, когда мы направляемся в хостел.

— Нет, пройдет. На холоде особо боль не ощущаешь. Слушай, знаешь, о чем я тут подумала?

— О чем?

— У Пети сегодня день рождения, было бы неплохо хоть маленький подарочек ему сделать.

Я совсем об этом забыла, в последнее время голова больше обычного забита проблемами насчет одежды на зиму и оплаты хостела на несколько дней вперед.

— Да, действительно, неплохо, но с деньгами сейчас как-то напряжно. Всё, что я заработала, уйдет нам на еду и оплату.