Прохожу еще несколько кварталов, выхожу на небольшую узкую аллею, где обычно местные художники продают свои картины. Порой мне нравится здесь бывать. В этом месте существует словно бы совсем другой мир, крошечный и по-своему красивый.

Леся сидит в самом конце ряда, который тянется бесконечной змейкой по левую от меня сторону.

Подруга замерзла, я сразу замечаю это, когда вижу ее трясущиеся коленки. Леся сидит на низкой деревянной табуретке, притянув ноги как можно ближе к себе. Тонкие длинные пальцы, которые мне всегда как-то по-особенному нравились, скрыты за дырявой тканью перчаток. Вязаная шапка, которую я стырила из одного магазина, немного съехала набок, но это ничуть не портит Лесю. Ее светлые и от природы вьющиеся волосы, выглядывают из-под шапки, напоминая мне чем-то воздушное облако.

Вообще Леся красивая девушка, высокая и стройная, если бы наша жизнь сложилась иначе, уверена, она бы работала моделью и поражала своей неотразимой внешностью всех вокруг. Но, увы, ей приходиться часами сидеть на холоде, чтобы продать хотя бы одну картину, а затем идти со мной и с Петей еще на несколько подработок или воровать.

Вообще для меня, что Петька, что Леська являются чем-то вроде детей. Разница у нас в возрасте всего-то плюс-минус год, но я всё равно ощущают особую ответственность за них.

Изначально я сама хотела смыться из детдома. Осточертело мне там всё, да и срок уже подходил, меня вот-вот собирались выдворить. Никто с совершеннолетней девчонкой там нянчиться не хотел. Пораскинув мозгами, я решила, что не собираюсь ждать тот день, когда меня как кошку вшивую выбросят за порог.

Надо было раньше драпать, да я мелкая совсем была, боялась. Может, если бы так и сделала, хоть части побоев избежала.

Дети у нас там жестокие, а ласке взяться в принципе и неоткуда. Большинство из неблагополучных семей и, кроме ободранных стен детдома и пресной каши, ничего-то хорошего в жизни и не видели. Я и сама такая, четко понимая, что мягкой и слабохарактерной никак нельзя быть — сожрут и не подавятся. Но жить так изо дня в день становилось просто невыносимо. Вот я и решила убежать. А тут ко мне пристали Леся и Петя. Мы общались, но редко и назвать нас прям друзьями на века, ну никак нельзя. Пару раз я защищала Лесю, и сама хорошенько выхватывала за это.

У нее рано расти грудь начала. Пацаны из-за этого постоянно на нее косые взгляды бросали. Пытались по углам зажимать. Приходилось выручать. А Петька всегда был слишком вежливым и тихим. Идеальная цель для издевок и пинков.

Короче, понимая, что этим двоим просто не выжить в жестоких реалиях нашего детдома, я согласилась их взять с собой. Да, компания у меня своеобразная, но мы как-то быстро стали неразлучны, будто с самого детства всегда дружили.

Пожалуй, это то немногое, но бесконечно ценное, что вообще случалось в наших жизнях. Мы всё делаем вместе, заботимся друг о друге, и никогда не случается такого, чтобы кто-то кого-то заложил или слился с очередного дела. Всё же общие трудности объединяют и показывают, кто твой друг, а кто — враг.

— Как дела? Продала что-нибудь? — я растираю свои окоченевшие от холода пальцы и снимаю капюшон.

— Да, маки одна женщина купила, — Леся смотрит себе под ноги и намеренно не поднимает взгляд на меня.

— Понятно. Ну, это лучше, чем вообще ничего. Я тоже тут одну мымру «обчистила», так по мелочи, вроде бы обошлось.

— Хорошо, — Леся продолжает создавать видимость, что что-то усердно изучает на асфальте под своими ногами.

— Так, — тяну я и присев на корточки, хватаю подругу за подбородок, чтобы насильно повернуть ее голову в свою сторону. — Какая мразь это сделала?