Если начистоту, Дора не в его вкусе. Однако в ней было что-то привлекательное. Не внешность, нет. Дору можно назвать красивой, вот только Коста давно пресытился женской красотой. Его внимание, скорее, привлекла бы дурнушка. Что-то в ее взгляде манило его. Очаровывало.

Или в поведении? Дора казалась Косте близкой и понятной, не такой, как остальные доминатрикс.

- Хорошо, - ответила Дора. – Но не сегодня. Я неважно себя чувствую.

- Может, что-то нужно? – встрепенулся Коста. – В магазин сходить? В аптеку? Привезти врача?

Ее брови поползли наверх. Удивилась. Только вот чему? Она же купила его. Почти на год! Могла бы распоряжаться, как сочтет нужным. А какой нижний не предложит помощь, когда госпожа плохо себя чувствует?

Дора оглянулась на консьержа, развесившего уши, и поморщилась.

- Выйдем на минуточку, - предложила она Косте.

- Нет, - запротестовал он. – Там холодно. Вы замерзнете.

- Не успею, - отмахнулась Дора.

Тогда Коста снял с себя куртку и накинул ей на плечи. Дора отчего-то вздрогнула и сморщила носик.

- Плохо пахнет? – нахмурился Коста. – Вроде бы не замечал…

- Нет, дело не в этом, - заверила она. – Не обращай внимания. А как же ты? Ты не замерзнешь?

- У меня свитер. И вообще, я закаленный.

- Ладно, мы ненадолго.

Дора немного отошла от подъезда, оглядываясь по сторонам.

- Коста, лапушка… - вздохнула она и замолчала.

Лапушка?! От неожиданного обращения у него запылали уши. Не от стыда – от удовольствия.

- Тебе не нужно стараться, - продолжила Дора. – У меня не было какой-то цели… Вернее, была. Одна. Избавить тебя от боли. Прости, если ошиблась, и ты мазохист…

- Не мазохист, - проворчал Коста.

- Я так и подумала. У меня нет лишних денег, просто иначе я не смогла. Не знаю, поймешь ли ты…

Она вздохнула и отвернулась.

- Не нужно ничего возвращать. Не чувствуй себя обязанным. Отрабатывать ничего не нужно. В клубе я скажу, что ты выполняешь свою часть договора безупречно.

Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Бескорыстная госпожа? За это Коста даже готов простить ей жалость, которую так ненавидел.

- В чем подвох? – спросил он, глядя на Дору исподлобья.

- Его нет.

- Я тебе так… не нравлюсь?

Она опять удивилась.

- Это тут при чем?

- Со мной многие хотят поиграть…

Коста скривился, сообразив, что это прозвучало как-то по-детски.

- Да я тоже не отказалась бы, - рассмеялась Дора. – Ты сладкий мальчик.

- Почему?

- Почему сладкий? Мне нравятся строптивые.

- Почему отвергаешь? – рыкнул Коста, повысив голос.

- А вот поэтому. – Дора внимательно на него посмотрела. – Ты не просто строптивый. Ты опасный. Я не хочу гадать, когда и от чего тебя триггернет в очередной раз. Но и это не главное. В конце концов, можно обговорить все острые моменты. Ты бываешь грубым, Коста. Несправедливо грубым.

- Блять… - пробормотал он себе под нос.

- Ты, случайно, не свитч? – вдруг спросила Даша.

- Не мазохист, не доминант, не свитч, - отчеканил Коста. – Нижний. Скорее, паж, чем раб, хотя могу и рабом побыть. Строптивый, тут вы правы. И в жизни я не торт. И даже не шоколадка.

- Все мы… не шоколадки. Коста, лапушка, я хочу, чтобы мой нижний не обижал меня, даже если он строптив. А еще я хочу, чтобы мой нижний был со мной по доброй воле, а не из чувства долга.

- У вас номер телефона к карте привязан?

- Да. – Дора растерялась от неожиданного вопроса. - А что?

Коста быстро перевел ей деньги. Статус его счета позволял оперировать и большими суммами без звонка оператору.

- Вот теперь чувства долга нет, - сказал он. – Материального. И я, правда, хочу извиниться за все, что наговорил вам в клубе и после, когда мы были у меня дома. Дарья Максимовна, прошу прощения. Искренне.