В то время я почти ничего о ней не знал. Только в паспорт заглянул, чтобы убедиться, что она совершеннолетняя. Да, лучше поздно, чем никогда. У меня хорошая память, поэтому я запомнил и фамилию с отчеством, и адрес регистрации. И уже на второй день молчания поехал к Нике, чтобы узнать, что произошло.

Если она не хочет встречаться со мной, пусть так и скажет. Однако меня что-то тревожило. Ника, хоть и скрытничала, но определенно не собиралась исчезать.

- Вероничка из третьей? Нестерова? – уточнила бабулька на лавочке возле подъезда. – А ее сейчас нет.

Я понял, отчего Ника никогда не приглашала меня домой, едва увидел этот барак на окраине подмосковного поселка – деревянный, двухэтажный, прогнивший. Из подъезда отчетливо несло кошачьей мочой.

- Да, ее ищу. – Я опустился на скамью рядом с бабулькой. – Подожду немного, может, вернется.

- В больнице она. – Бабулька поджала губы. – Уж дней пять, как скорая забрала.

- В больнице? Не знаете, в какой?

- Тут у нас одна больница, не ошибешься. Эй, голубь, она у тебя деньги занимала, что ли? Иль ты ее полюбовник?

- Работодатель, - процедил я сквозь зубы.

- Ой, не бреши, - засмеялась бабулька. – В твоей конторе Вероничке разве что уборщицей работать. А к ним домой начальство не ездит. Шалава она… но добрая. Ты ее не обижай.

- Поеду. – Я встал, отряхивая одежду. – Спасибо за информацию.

- Ну, ехай, ехай, - милостиво разрешила бабулька. – Больница на другой стороне поселка.

Даже не верилось, что поселок находится всего в десяти километрах от Москвы. Больница «порадовала» абсолютно затрапезным видом: кособокие одноэтажные домишки, лет пятьдесят не знающие ремонта. Я как будто перенесся на машине времени в прошлое, причем не свое, а бабушкино, известное мне по фильмам и ее рассказам.

Нику я нашел в травме, в многолюдной палате со стойким запахом мочи и немытых тел.

Фильм ужасов, блять!

Сотрясение мозга, трещины на ребрах, сломанная рука, подбитый глаз. Синяки по всему телу. Но хуже всего – пустой взгляд.

Ее избили, это было понятно и без объяснений.

- Я же просил никого не искать, - сказал я, когда мы смогли остаться наедине. – В конце концов, если хотела попробовать с другим садистом, я подсказал бы, куда обратиться.

Пришлось похлопотать, чтобы Нику перевели в другую больницу. И заплатить приличную сумму. Но о деньгах я не жалел. Корил себя, что поздно начал поиски.

- Я не искала, - ответила Ника. – Это… другое.

- Тогда что? Кто это сделал?

Вместо ответа она тихо заплакала.

В детстве я часто таскал домой котят и щенят, найденных на улице. Мама терпеливо их пристраивала, хоть и ругалась. С тех пор я вырос, но привычкам не изменил. Вопреки здравому смыслу, не смог бросить избитую девушку в беде. И пристроил – купил ей квартиру, сделал своей содержанкой.

О каком совместным будущем можно мечтать, если наши отношения начались со шкурного интереса, а продолжились из жалости? Я не помышлял о разводе, и понимал, что рано или поздно Нику придется отпустить. Она отогреется, расцветет… и найдет свое место в жизни. Мне же нечего ей предложить, кроме удовлетворения потребностей.

Ника сладко сопит рядом со мной, и я стараюсь не шевелиться, чтобы не потревожить ее сон.

Девочка моя, как я тебя отпущу? Просил не влюбляться, и влюбился сам. Не заметил, как… когда… Просто внезапно понял, что не смогу расстаться с Никой, даже если жена приставит пистолет к моему виску.

Ника скучает без меня? Я тоже. И все чаще придумываю причины, чтобы ночевать вне дома. Но я поклялся себе, что не буду эгоистом, когда Ника поймет, что я запер ее в золотой клетке.