- Конечно, все сделаю, - обещаю я. – Кем мне стать? Потом скажешь?

- Потом, - улыбается Игорь. – Я напишу. Спасибо, Ника. Мне пора.

Я провожаю его и возвращаюсь в мастерскую, достаю из корзины недошитого младенца. Кукла ни в чем не виновата, надо доделать ее… и продать.

Да, так будет лучше.

6. Глава 6

Игорь

После встреч с Никой возвращаться домой непросто. С одной стороны, я перестаю злиться на жену, с другой – чувствую вину за измену.

Я женился на Вере по любви. И поклялся, что буду заботиться о ней, пока смерть не разлучит нас. И я, скорее, умру, чем нарушу обещание.

- Игореша? Ты вернулся!

Вера подходит, чтобы поздороваться, и я испытываю дежавю. Вчера Ника тоже вышла ко мне в переднике, с волосами, забранными в высокий хвост. Вера и Ника похожи, и даже имена у них почти одинаковые.

- Игореша, прости! – Вера смотрит на меня виновато. – Я поступила глупо.

- Определенно, - соглашаюсь я. – И некрасиво. Ты же знаешь, я не выношу, когда меня обманывают.

- Я больше не буду. – Она выпячивает губы, что делает ее похожей на капризную девочку. – Честное слово. Прости…

- Простил уже, - вздыхаю я. – Не волнуйся.

По официальной версии на дачу я поехал, чтобы побыть в одиночестве и остыть от гнева. Когда Вера творит глупости, мне искренне хочется ее наказать – выпороть, чтобы запомнила урок. Но я сразу же вспоминаю, почему категорически нельзя так поступать.

- Игореша, а я пирожков нажарила, как ты любишь, - щебечет Вера. – Переодевайся, мой руки, пойдем ужинать.

Пирожки у Веры действительно вкусные – воздушные, ароматные, с хрустящей корочкой. И за домом она следит не хуже, чем Ника. По мелочи делает уборку сама, но надрываться, надраивая окна и полы, ей нельзя, поэтому раз в неделю к нам приходит помощница по хозяйству. А вот готовить Вера умеет и любит. Так что отказываться от ужина я и не думаю.

У меня милая жена – домашняя, уютная, ласковая. Пусть немножко глупая, вернее, беспечная, но женщине это простительно. Эти шубки, сапожки, сумочки – всего лишь ее девичьи капризы. Она может заболтаться с подружкой и забыть о том, что я просил закинуть в стирку рубашки. Или увлечься на шопинге и накупить всякой ерунды. Или задержаться в гостях и не предупредить, что вернется поздно. Но она – домашняя девочка, и хорошо обо мне заботится.

Я не искал бы приключений на стороне, если бы не мои извращенные пристрастия. Не знаю, как Вера отреагировала бы, узнай она о том, что я садист. И думать об этом не хочу! Возможно, я попытался бы довериться ей, если бы не ее болезнь.

- Игореш, я верну эту шубу, - говорит Вера за ужином. – У меня чек сохранился. Хоть часть денег…

- Нет, оставь ее себе, - перебиваю я. – Все нормально, я уже все решил. Просто не обманывай меня больше, хорошо?

- Я же обещала…

Память у Веры – как у рыбки. Пообещала – и забыла. Не сразу, но все же…

- Как ты себя чувствуешь? Когда в последний раз была у врача?

- На следующей неделе пойду, - отвечает она. – Немного кружилась голова, но не переживай, ничего страшного.

Я ощущаю укол совести. Вера плохо себя чувствовала, а меня не оказалось дома. А если бы ей стало хуже…

У Веры, как и у Ники, никого нет. Родители погибли в автокатастрофе, и о Вере заботился старший брат, мой друг. В детстве она часто болела, и в итоге одна из ангин закончилась осложнением со страшным названием «ревматизм». И, как следствие, на всю жизнь – больное сердце.

Колька возился с сестрой, как с родным ребенком. Мы дружили. И заботились о Вере вместе. Она первая начала оказывать мне знаки внимания, да и я на нее засматривался. Думал, друг будет против наших отношений, но он не возражал. А когда мы с Верой решили пожениться, признался мне, что неизлечимо болен, у него обнаружили онкологию. Тогда я и поклялся – и ему, и себе – что никогда не оставлю Веру, что буду заботиться о ней до самой смерти.