Тропинка становилась уже, но лес отступал. Деревьев становилось всё меньше, темнота сменилась ярким солнцем.

— Куда мы идём? — спросила я наконец, но руку не высвободила. Кеннет не ответил и не сбавил шага

Я попыталась сосредоточиться на обуревающих душу чувствах. Меня разъедало мучительное любопытство, приправленное такой безысходностью, что впору сесть, облокотившись о шершавый ствол дуба и умереть, и одновременно в глубине сознания телилась робкая, трепетная и боязливая надежда. Она выглядывала, как проказник, из-за угла показывающий язык случайным прохожим, и снова пряталась, стоило поверить в то, что мне удастся выбраться из сложившейся ситуации невредимой.

Из этой смеси может выйти отличный отпечаток. Листа на четыре, не меньше. Надо только запомнить все мелочи, вплоть до запаха прелой травы под ногами.

Уже через пару минут мы вышли к обрыву. Каменистый склон, на краю которого росло чахлое деревцо с искривлённым столом, представлял собой широкую площадку. Здесь могли бы свободно уместиться три экипажа.

Мне стало страшно. Дно обрыва скрывал плотный слой белых облаков. Вдалеке, насколько хватало глаз, простирался лес. Дубы уступили место хвойным деревьям.

— Знаешь, где мы? — спросил Кеннет, бесстрашно подходя почти к самому краю. — Скала Атума, Дракона вечности, падающего вниз и никогда не достигающего дна.

— Я думала, она за много киломиль отсюда, — поёживаясь от ветра, произнесла я, позабыв обо всём и не в силах отвести взгляда от белой завесы облаков, клубящейся внизу.

— Конечно, — обернулся ко мне деверь. Его улыбка была искренней, словно он вспоминал о чём-то приятном и мыслями находился далеко. — Это лишь метафора. На самом деле, я убеждён, что все скалы одинаковые. И падения с них ничем не отличаются друг от друга. Важно разглядеть в собственном страхе прекрасное и позволить последнему войти в твою жизнь. В тебя.

Он схватил меня за руку и потащил за собой к краю. Ноги, обутые в мокасины, подворачивались на мелких камнях. Я не боялась высоты, но одно дело смотреть в бездну с безопасного расстояния, и совсем другое —  оказаться в двух шагах от падения.

От безумца, со спокойным видом державшего меня, исходила сила. Она отражалась в золотистых искорках радужки и в крепости рук, в той слабости, захватившей меня в плен, которая отбивала самоё желание противиться воле Бога снизошедшего до меня.

— Не бойся, Эмили! — привлёк он меня к себе, и в груди снова разлился жар, затмевающий разум. — Мы единственная твоя защита.

Я закрыла глаза, ожидая поцелуя, но вместо этого меня оттолкнули. Резко, порывисто, безжалостно. В пропасть.

2

Я оглохла от собственного крика и свиста ветра в ушах. В лёгкие ворвался холодный воздух, сдавив грудь.

Фигура Кеннета стремительно уменьшалась, пока я совсем не перестала различать мужчину, смотрящего на моё свободное падение в бездну.

Оно длилось бесконечно. Первый страх сменился ожиданием боли.

«Главное — это будет быстро», — успела подумать я, закрыв глаза, и тут же приземлилась на что-то мягкое. Однако удар был такой силы, что у меня выбило дыхание.

Ожидание смерти длилось слишком долго для той, кто свалилась в пропасть. Мои способности не могут помочь, если повреждения слишком серьёзны. А если нет...

 Всё так же, не открывая глаз и не обращая внимания на завывания ветра, я произнесла очищающее заклинание. По телу тут же разлилось приятное тепло, волна прокатилась до кончиков ногтей и исчезла.

Но ощущение, что я парю, раскачиваясь в воздухе, осталось. Вокруг было шумно и душно, словно рядом работала огромная паровая машина. Всё ещё не понимая, как так получилось, что вместо того, чтобы упасть и разбиться, я парю в воздухе, я открыла глаза.