Каким-то образом заставила себя выйти из машины и на ослабевших ногах двинулась к дому, отчаянно сжимая сотовый в руках.

— Рядом с каким женихом? О чём вы говорите? — голос дрогнул.

Проблема в том, что она сказала строго конфиденциальную информацию. Только человек со связями мог её достать. А в свете последних событий и слитой фотографии у меня вообще мало было надежды на другой ответ.

На чужое имя. Не то, которое я до боли боялась услышать.

— Строишь из себя овечку, да? — злорадно усмехнулась. — Не прикидывайся невинной. Артур только мой.

В горле пересохло. Не знаю, чего я ждала, но в тот момент всё равно была не готова. Не думала, что мир рухнет от одной только фразы. Совсем не ожидала, что моя боль еще не достигла краёв.

— Вы по поводу вчерашнего инцидента?

— Инцидента? — рявкнула она. Наконец-то показала себя во всей красе.

— Да. Я и предположить не могла, что кто-то всерьез воспримет глупую сплетню, высосанную из пальца.

— Ты меня сейчас дурой назвала?!

— Мне нечего вам сказать, — злость взяла верх. Я позволила себе тихую усмешку. — Если у вас есть какие-то недопонимания с вашим женихом, поговорите с ним. Ваша ревность абсолютно беспочвенна.

— Дорогуша, я же пока по-доброму говорю. Просто предупреждаю, — намеренно сделала паузу, — ты не знаешь, с кем связалась.

— И не хочу знать, — холодно процедила и отключилась.

Если бы я была капельку смелее, я бы спросила у неё, почему же она не явилась на день рождения своего драгоценного жениха. Я бы узнала, что Артур её на дух не переносит, и что он в грубой форме запретил ей приходить на праздник. Я бы не провела всю ночь в слезах, до искр в глазах листая новости о личной жизни Бестужева.

Но я была растерзана и, как безумная, продолжала рассматривать их фотографии, на которых пара выглядела просто превосходно. В них всё было идеально – от теплых взглядов до нежных объятий. Атмосфера счастливой любви резала меня по швам.

Я сделала непоправимую ошибку – слишком быстро забыла о том, что картинка в интернете и реальная жизнь сильно отличаются. И мой брак был тому примером.

Но я, как и Артур, верила собственным глазам.

Следующее утро выдалось пасмурным и туманным. Небо затянулось свинцовыми облаками, да и настроение было под стать погоде. Я, сама того не желая, продолжала тонуть в ярких вспышках прошлого и захлебывалась от чувства потери. Тосковала по тому, на что давно не имела права. Вставала на тонкий лёд и острым концом пыталась проломить замерзшую воду, сознательно отходя от берега.

Ироничнее всего было то, что я не могла определить, в какой стороне Артур бы стал меня ждать. Подал бы он мне руку, чтобы спасти, или же сам столкнул в пропасть — я не знала. Лишь чувствовала, что он опасен, и мне нужно держаться от него подальше, ведь, в отличие от Вадима, у Бестужева есть реальные рычаги давления. И, как он сам выразился, мужчина не побрезгует ими воспользоваться.

Нам обоим было мало четырех лет. Мы не смогли забыть проклятые две недели, подарившие мне и любовь, и кинжал, проткнувший сердце. Я надеялась, что со временем отпустит, но до сих пор помнила пряный аромат выпечки, которую Артур приносил мне каждое утро.

Он делал всё, чтобы меня порадовать. Сперва абсолютно чужой человек стал преступно близким, и я не переставала гадать, что бы случилось, если бы мы не встретились.

Тогда мы случайно столкнулись на набережной. Лил безумный дождь, и я, устав от долгой ходьбы, подняла глаза к небу. Надеялась, что это замаскирует дикий поток слёз, который настиг меня еще в аэропорту. Я просто стояла в майке и джинсах и искала ответы где-то в воздухе. Даже не замечала, что меня колотит от холода, пока он не накинул свою куртку мне на плечи.