Опасный рубеж. Надо скорее сматываться, пока я не спалилась на ровном месте.

— Для чего всё это? — обвела глазами зал, который, очевидно, был забронирован специально для нашей встречи. — Не слишком ли много трудов?

Артур пропустил мой вопрос мимо ушей и снова жестко припечатал. И ведь даже не подозревал, что метил в самое больное место.

— Так ты правда родила ребёнка?

— Да. Для тебя в новинку, что в браке рождаются дети? — неожиданно для самой себя согласилась. По хищному прищуру видела — не отпустит, пока своего не добьётся.

— Сколько ему лет? — цинично продолжил допрос, между делом усилив хватку на ладони.

Его взгляд упал на обручальное кольцо и ненадолго на нем задержался, после чего мужчина отбросил мою руку, словно ему резко стало неприятно.

— Три года, — спокойно ответила я, подавив внутренний протест.

Он не мог узнать ничего из того, что было способно навредить мне и моему сыну. Вадим об этом позаботился, заплатив бешеные деньги за сохранение в тайне моего секрета.

Даже дата рождения в интернете неправильная. Мы всё подстроили таким образом, чтобы девять месяцев наступили сразу же после нашего свадебного путешествия. На деле я родила двумя месяцами ранее, но об этом знали лишь три человека — мама, Вадим и моя акушерка. Остальным мы просто сказали, что ребёнок родился удивительно большим и нуждался в хорошем уходе без лишних глаз.

Наживу с лёгкостью проглотили.

Я заметила оглушительную тишину и вскинула голову. Работники кофейни удивительным образом испарились, как, впрочем, и мужчина, что привёл меня сюда.

Живот свело от страха. К горлу поднялся ком. Я с трудом сглотнула, внезапно каждой клеточкой тела ощутив свою уязвимость.

— Почему в интернете нет фотографий твоего сына? — одарил меня жутким взглядом.

Я усмехнулась, чем разозлила его еще сильнее.

Вот только смеялась я не над ним, а над тем, что, будь в его доступе хоть одна фотография Тёмы, он бы давно ворвался в наш дом. И мне бы еще безумно повезло, если бы Артур пришёл без адвоката.

— Потому что он только мой, и я не хочу лишать его спокойного детства, — пожала плечами, стараясь выглядеть уверенно. Немного правды не помешает. — Публичность ему ни к чему.

— Только твой? — вздёрнул бровь и холодно усмехнулся, сминая в руках салфетку. — А как же любимый муж?

Я смешалась, поняв, что ляпнула лишнее. Мысленно надавала себе подзатыльников, но было уже поздно отступать. Артур переплёл пальцы и положил на них свой подбородок, вперившись в меня немигающим взглядом.

— Вадим много работает. Ему не до воспитания, — сипло выдавила.

Он резко оттолкнулся от стола и встал рядом со мной, преступно близко наклонившись к моей шее. Так близко, что я почувствовала его горячее дыхание.

— Тогда зачем родила? — правый уголок губ слегка дрогнул, выдавая пренебрежение. — Только не говори, что для себя. Ни за что не поверю, что предел твоих мечтаний — пеленки да распашонки.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — тихо прошептала, не в силах двинуться с места.

— Не знаю, зато я помню, как твои глаза горели мечтой. Ты бы не спустила всё это в унитаз ради скудной роли матери, — усмехнулся, довольный произведенным эффектом, и убрал непослушные пряди за ухо, случайно зацепив кончиками пальцев щёку.

Я почувствовала, как дрогнула его рука от прикосновения к моей коже, и настороженно замерла, боясь разрушить хрупкую близость, будоражащую все нервные окончания.

Подняла на него глаза, вблизи рассматривая тяжелую челюсть и пятна гнева на острых скулах.

Задержала дыхание, сердце пустилось вскачь. От хриплого шёпота кровь превратилась в тягучую патоку. По венам вовсю хлестал адреналин.