– Чего, блять?

– Он знает про Швейцарию, - влезаю, пока отчим большего не сказал. – Я обо всём рассказала. Так что твои манипуляции не сработают больше.

– Понабиралась всякого от Тима. Думаешь ему дело есть до тебя? Смылся в свой город и забыл о тебе.

– Тим мёртв.

Обрубаю, задыхаясь. Слова с трудом даются, но их нужно произнести. Чтобы себе напомнить, какой легенды придерживаться. Тим пускай для всех мёртвым считается, так у него больше шансов будет.

– И что в Швейцарии было? – Царь целых две минуты выжидает, прежде, чем вопрос задать. Медленно от города отдаляемся, а меня тревогой бьёт. – Мир?

– В больнице лежала. Лечилась.

– От чего?

От любви своей никому ненужной. 

От ошибок.

– От зависимости, - и это правда, лишь не наркотики меня надломили. – Я не хочу об этом говорить. Отчим всегда этим попрекает, не обращай внимания.

– Странная у тебя семья.

– О, это ты ещё нравоучений матери не слушал. Поверь, ни одна девочка Арабины такой курс шлюх не проходила, как я с детства.

Произношу и осекаюсь. Легко плечами пожимаю, старюсь не показать, что лишнее сказала. Никогда с Царём о родителях не говорила, особенно о такой манере воспитания. Я нормальной хотела казаться с мужчиной, от которого голову теряла. Только во мне ни грамма нормальности не осталось, хватит стараться.

– А ты решила все уроки матери в жизнь воплотить?

– Именно. Видишь, даже не плохо получается.

– Хер там, если в итоге ко мне за помощью пришла.

Пришла, приползла, максимум выгоды из ситуации для себя получая. Потому что были другие варианты. Намного больше, чем я рассчитывать могла. Если Тим сказал, что даже своим доверять нельзя, то я к худшему готовилась. Но Арабина выход предложила, не смотря на риски, а ей доверять можно было. 

А я всё равно Царя выбрала. Не смотря на унижение, на бушующие в душе штормы. На всю боль, что с собой пять лет носила. Потому что шанс для жалкой меня. Лишний раз к своему Божеству прикоснуться, больной ласки для себя урвать.

– Миленько.

Мне экскурсию по квартире никто не проводит, но я по комнатам прохожусь, пока мужчина себе кофе варит. Огромный зал, совмещённый с кухней, и всего две спальни. И терраса с двух сторон, можно с гостиной попасть, на закат над водной гладью любуясь. А можно через спальни, на совмещённую площадку выйти, на лес смотреть. Странно, что деревянные террасы открыты, не представляю, как зимой тут можно находиться.

Я каждый уголок квартиры осматриваю. Ни следа женской руки, минимализм во всей красе. Совсем другое себе представляла. Огромный дом с кучей охраны, дорогую мебель, чтоб о деньгах кричала. Я помню, как Царь к власти рвался, как схемы проворачивал и мечтал под себя весь город подмят. Не зря себе такое имя выбрал, соответствовать ему хотел. А тут всё просто, скромно даже. Только красиво.

– Без охраны живёшь? 

Спрашиваю, чтобы молчание сгладить. Раньше легко с Царём оборону было держать. Пересеклись на несколько минут, гадостей наговорили и затаились на месяцы. А мне с ним теперь не один день наедине проводить.

– За свою сохранность боишься? – Царь, как всегда, неверном понимает. Своё приписывает. – Этот комплекс охраняют лучше президента. И мои ребята в соседней квартире дежурят.

Киваю, не зная, что ещё можно сказать. Кручусь, пока телефон не оживает. Раз теперь под защитой Царя, то старую симку вернула. Кидаюсь к светящемуся дисплею со слепой надеждой. Знаю, что на этот номер не позвонит тот, кого больше всего жду. 

– Да, Арабин.

На мягкий диван забираюсь, под себя ноги подтягиваю. Стараюсь к обстановке привыкнуть, раз тут жить придётся до Нового года. Сомневаюсь, что Царь быстрее все дела решит.