– Так что Пёрл-Харбора, можно сказать, не было. Японцы напали, но смогли потопить лишь несколько небольших кораблей.

– Как, ты говоришь, он назвал книгу? «Саранча»?..

– «И наестся саранча». Это из Библии.[56]

– Значит, япошки проиграли, потому что не было Пёрл-Харбора? Послушай, что я тебе скажу. Япония победила бы в любом случае.

– В книге флот США не дает им захватить Филиппины и Австралию.

– Так то в книге. А на деле их флот был не чета нашему. Я хорошо знаю джапов, они бы из кожи вон вылезли, но завладели Тихим океаном. А Штаты после Первой мировой переживали упадок. В той войне пострадали все страны.

Рита упрямо возразила:

– Если бы немцы не захватили Мальту, Черчилль остался бы у власти и привел Англию к победе.

– Да неужели?

– В конце концов он бы разгромил Роммеля в Северной Африке.

Уиндем-Мэтсон ответил на это грубым хохотом.

– А победив Роммеля, англичане могли двинуться через Турцию на соединение с остатками русских армий. В книге они останавливают рвущихся в глубь России немцев у одного города на Волге. Этот город никому не известен, но он существует, я нашла его в старом атласе.

– Как он называется?

– Сталинград. Там британцы добились перелома в войне. А Роммелю так и не удалось прорваться к отступающим из России армиям, которыми командовал фон Паулюс. Помнишь его? И немцы не сумели выйти ни на Ближний Восток – к нефти, ни в Индию – на соединение с японцами. И…

– Ни один военачальник не смог бы победить Эрвина Роммеля, – возразил Уиндем-Мэтсон. – И не могло быть событий, примерещившихся твоему писаке. Как бы ни защищали англичане русский город с геройским названием Сталинград, большего, чем недолгой отсрочки своей гибели, они бы не добились. Да будет тебе известно, я встречался с генералом Роммелем. В сорок восьмом, будучи по делам в Нью-Йорке. (На самом деле он лишь издали видел военного губернатора США на приеме в Белом доме.) Вот это человек! Какое достоинство, какая стать! В общем, я знаю, о чем говорю.

– Да, ужасно было, когда генерала Роммеля отозвали и на его место прислали это чудовище Ламмерса.[57] До него не было ни казней, ни концлагерей.

– При Роммеле лагеря были.

– Но… – Рита запнулась. – Неофициально. Возможно, подлецы из СС и творили мерзости, но… Роммель был не такой, как другие. Он походил на старых пруссаков – суровый…

– Хочешь знать, кому США обязаны своим возрождением? – спросил Уиндем-Мэтсон. – Кто не пожалел труда для воссоздания американской экономики? Альберт Шпеер.[58] Не Роммель и не Организация Тодта.[59] Шпеер оказался самым полезным из тех, кого Партай послала в Северную Америку. При нем снова заработали заводы, корпорации – вся промышленность, и неплохо заработали. Хотел бы я, чтобы и у нас было то же самое. А то какую отрасль ни возьми, везде конкурируют не меньше пяти компаний, неся ужасающие убытки. Ничего глупее, чем соперничество в экономике, не придумаешь.

– Моя подруга жила в трудовых лагерях и рабочих поселках, что построили на Востоке, – сказала Рита. – Я бы на ее месте не выдержала. Представляешь, там вскрывают почту. Она ни о чем не могла рассказать мне, пока не вернулась сюда. Их будили оркестром в полседьмого…

– Ничего, привыкла бы. Тебе бы обеспечили чистое жилье, сносное питание, медицинское обслуживание и условия для отдыха. Чего еще требовать, яйца в пиво?[60]

Большой немецкий автомобиль бесшумно пронизывал холодный ночной туман Сан-Франциско.

Господин Нобусукэ Тагоми сидел на полу, подобрав под себя ноги, и дул в пиалу с китайским чаем, с улыбкой поглядывая на Бэйнса.