Он легко перехватывает меня за талию и прижимает к себе, распластывая по телу, словно лягушку по стволу дерева, даже пискнуть не успеваю!
Носом утыкаюсь в его грудь, резко выдыхаю, упираясь обеими ладонями, чтоб оттолкнуть… Но даже с места его сдвинуть не могу, само собой! Очень крепкий, гад!
Мое копошение вообще ни на что не влияет, на свободу мне не вырваться!
— Это у нас тут что? — раздается надо мной нарочито ленивый голос, и замираю, чутко распознав в нем знакомые, вызывающие оторопь, нотки.
Бли-и-ин… Какого черта, вообще?
Я бы сама разобралась!
— О, привет! — тормозят на полном ходу отморозки, — да мы тут так…
— Воспитательный момент, — ржет Прокоп.
Каменная грудь напрягается еще сильней, и я скулю про себя, трусливо зажмурившись.
Блин… Дураки… Валите…
— Воспитательный. — Задумчиво повторяет гад, — момент… Ну-ну…
— А у тебя тоже к этой сучке дело? — наивный Прокоп ничего не чувствует. Вот что значит, напрочь отбитый инстинкт самосохранения!
— Дело? — снова повторяет этот гад, талантливо притворяясь легким дегенератом.
А он — вообще не легкий! Он — тяжелый дегенерат! — Дело… Да.
— Ну тогда мы тебя пропустим вперед! — еще громче ржет Прокоп.
Уй-й… Дурак…
— Вперед… — да, блин, ты вообще слова все забыл? Только повторять умеешь?
Тут меня отлепляют от жесткого тела, смотрят в глаза.
И я теряюсь в яркой безумной синеве его взгляда. Как в первый раз, ей-богу. И кто бы говорил про забыть все слова… У меня в голове пустота… Космическая…
— Вот тут постой, хорошо?
Меня легко ставят на скамейку рядом с дверью.
Я смотрю на развернувшуюся ко мне широкую спину, на жесткий белокурый загривок, на то, как мягко этот гад ведет плечами, чуть разминаясь…
И обреченно закрываю глаза.
И не открываю их до самого финала, даже крики и мат, а затем стоны мучительные не заставляют смотреть на происходящее.
Малодушно, да, но…
В конце концов, они сами виноваты…
Могли бы и отпустить…
И вообще, неизвестно еще, кто сильнее вперся, я или они.
2. 1. Месяц назад. Оля. Странный парень
Пирожок в татуированной лапе соседа по креслу в сидячем вагоне поезда выглядит подозрительно. Сам парень, кстати, еще подозрительней…
Дед учил держаться подальше от мужиков с татуировками. Особенно, с такими… Правда, у самого деда тоже татуировок хватало, ну так он и не образец для подражания, конечно… Так что, сто процентов знал, о чем предупреждал.
И я всегда его словам следую, потому что дед плохого не посоветует. Но вот сейчас…
Впрочем, я же не собираюсь с соседом общаться?
Я просто посмотрю.
Смотреть-то никто не запрещал?
Он сел на следующей станции после моей, ночью, в Краснодаре. Бухнулся в кресло напротив, разбудив уже задремавшую меня.
Спросонья я только обратила внимание, что он какой-то большой, и покрепче перехватила рюкзак. На всякий случай. Конечно, брать у меня особенно нечего, деньги я в вещах, которые могут быть потерянными, забытыми или вырванными из рук, никогда не держала, но все равно. Дернет рюкзачок, жалко… У меня сейчас финансовое положение не позволяет новый купить…
Упрятав рюкзак подальше от возможного покушения, я снова закрыла глаза. Но уснуть никак не получалось. Сосед все не мог успокоиться, крутился, устраивался в кресле поудобней, матерился вполголоса, и прямо-таки чувствовалось, что ему все неудобно и раздражает.
Наконец, не выдержала женщина, сидящая рядом с ним:
— Да хватит возиться уже! — проворчала она, — прямо шило в жопе у тебя!
Сосед тут же перестал двигаться, уставился на женщину, как мне показалось, с изумлением. Словно не поверил, что это к нему обращаются.