– Нет, нет, – очень тактично произнес он. – Вся следующая неделя – одни сплошные операции. Я не смогу, – ответил он. – А ты иди, – сказал он супруге.

Мне было нужно, просто необходимо войти в круг знакомых Ангелины, потому что именно там я должен был найти шантажиста или того, кто его знает.

***

Вечер был ветреный. После посещения клуба я с удовольствием прогулялся по городу, а потом вызвал такси, чтобы доехать до дома.

Таксистом была женщина. Посмотрев на ее лицо, я сразу увидел следы хирургических вмешательств, и почему-то подумал, что шантажистом вполне могла быть недовольная клиентка мужа, которая выдавала себя за влюбленного. Ведь Ангелина по сути никогда не видела Эдварда.

– Ой, не смотрите, что я очках, – как будто протиав мои мысли, сказала тактистка, крупная женщина средних лет. – Это леды от блефороплатики, но я прекрасно всё вижу.

Я ее поддержал, сказав, что ничего не заметил. По крайней мере, мне казалось, что это поддержка. И тут я решил продолжить разговор.

– А вы что-нибудь слышали про Антали Арбашева, пластического хизурга?

– Ой, – сказала женщина. – Это очень известный хируг, он часто оперирует в клинике "Новые лица" на Новом Арбате. Честно говоря, если график расписал на год вперед, поэтому я даже смотреть на цены не стала.

– Понятно. А у него хорошие отзывы? – спросил я.

– Да, – сказала она. – Мужчины тоже к нему обращаются. Вы хотите что-то сделать с лицом? – повернулась она ко мне, когда мы стояли на светофоре.

Этот вопрос меня немного смутил, но я не подал виду.

– А что уже пора? – улыбнулся я.

– Ну нет предела совершеству, – рассмеялась она.

В общем, я никогда не любил таксистов, и этот случай меня только убедил в пользе личного водителя. Когда я добрался домой, то первым делом позвонил Максиму. Он был где-то в доме, но я его не видел. Он сказал, что сейчас подойдет.

Когда я рассказал Максиму, что планирую организовать выставку его картин, то он очень удивился и едва не дал заднюю. Но я его убедил, что карьера художника – это не первостепенно, нам главное – расследование. Вот тут-то он вдохновился, потому что мечтал стать детективом. К тому же расследовать это дело со мной было для него очень значимым событием в ег жизни. Он сразу же побежал готовить картины, а я договариваться о помещении и приглашениях, которые нам следовало разослать ближайшему кругу Арбашевых.

Один из фотографов узнал меня. Он обернулся и вопросительно посмотрел мне в лицо, а потом сказал:

– Вениамин Сергеевич?

– Да, – отозвался я неохотно.

Мне не хотелось, чтобы меня узнавали, тем более на этой выставке, потому что это могло спугнуть потенциально находящегося здесь преступника. Это может показаться странным, но шантажисты часто преследуют жертву, ходят в ней на мероприятия, держат руку на пульсе. Им нужно быть в информационном поле событий.

– Я не сразу вас узнал, – сказал он. – Помните мою сестру Ольгу?

Я вздохнул, достал из кармана своего пиджака визитку и выдал ему.

– Позвоните, – сказал я, – и расскажите, – улыбнулся я напряженной улыбкой.

– Понял, – сказал фотограф и взял мою визитку.

Смотря на его лицо, я смутно припоминал, что действительно уже где-то его видел. Я запоминаю людей чаще всего по их телодвижениям и голосу. Чтобы вспомнить человека и события, он должен начать шевелиться и говорить, тогда у меня в мозгу что-то щелкает, и я вспоминаю. Вот и сейчас, когда он заулыбался и замахал руками моя память выдала – Рубен Берников.

Максим приболел, видимо, от нервов иммунитет дал сбой, но держался молодцом. Его слегка охрипший голос и болезненно-красный глаза были заряжены радостью и оптимизмом. На всякий случай он надел медицинскую маску черного цвета. Это выглядело немного нелепо: ну надо же автор в маске. Так его и родная мама не узнает, а тут выставка с фотографами, всё должно работать на узнавание и популяризацию. Впрочем, его мама Катерина Ивановна его узнала, она тоже была на выставке.