От светофора рванули машины, светили фары, брызги от шин разлетались до самой стены. Варфоломей закрылся ладонью, выбрался на улицу,  побрёл согнувшись по Балчугу к метро. На мосту через Обводной канал засунул часы с золотым браслетом и цепочку в перчатку. Перегнулся через перила, убедился, что перчатка благополучно скрылась в грязной воде, заспешил по Большой Ордынке. Улица была пуста, только ближе к метро, у рыбного магазина, за палаткой кучковались подростки.

* * * *

Горячая вода шла с сильным напором, довольный Варфоломей долго отогревался под душем. Зашаркав тапочками в гостиную, увидел на пейджере одно слово – «перезвони». Набрал номер мобильника.

– Игорь?

– Я еду, надеюсь не спишь?

– Не сплю. Машину знаешь где поставить. Только подальше от баков, мусор начали убирать по утрам…

Он рассмеялся:

– После этого простофили Попова Лужков наконец за дело взялся.

Через полчаса в дверь ввалился Игорь. Стащил с себя мокрые туфли, бросил на пол куртку.

– Промок насквозь.

Уставшим голосом пробурчал он.

– Виктор Николаич, достань чем зажрать, а я расскажу тебе историю.

Игорь поставил бутылку «Посольской».

– Не ссы, это не с Киевского, купил на Остоженке.

Варфоломей пошарил в холодильнике, открутил крышку банки с надписью «Болгарский перец фаршированный овощами», понюхал:

– Я тоже устал как собака, что там ещё стряслось?

Оторвал пробку, налил по полстакана, выпили.

– У нас второй жмур. Вот что.

Игорь отрезал от перца, съел, вытер салфеткой рот.

– Тот жучара в чёрном, сначала он на Пятого Года поехал, потом по Большой Никитской, встал во дворах. Ну там, переулки заешь, давай покажу.

Они склонились над листами атласа Москвы. Этот набор карт остался у Варфоломея от старой работы, на листочках стоял штамп «для служебного пользования». Игорь поискал этот дом, обвёл карандашом.

– Похоже, этот дом выселен, ни одно окно не горит. Но это удача, свет включат, сразу увижу.

Он рассмотрел карту ещё раз.

– Включили со двора, справа третье, на верхнем. Минут через десять он вышел и поехал назад, но не на Балчуг, завернул в Зарядье, в «Россию». Заехал прямо внутрь, в крыло Интуриста. Я встал на стоянке у сквера.

Варфоломей перебил:

– Нет там интуристов, там блатняк живёт, это раньше публика была знатная. Однажды Магомаева видел, в «Токио» ужинал с подружкой.

– Я внутрь не пошёл, чтоб не светиться, поздно.

– Во сколько?

– Одиннадцать пятнадцать. Подождал, позвонил тебе домой, ты не ответил.

– Наверное, ещё не доехал.

– Ну, думаю постоять у его машины полчасика, а уж там утром, поспрашиваю, живёт он там или в гостях… Там свой человек есть?

– Хороший мужик, если что поможет.

– Тут началось самое интересное. Этот жук навозный вышел во двор, но не к машине, а в кусты, там, где корпус высотный. Через минуту – бах! Но глухо так. И тишина. Вернее, в кабаке музыка, народ шляется, а из кустов никто не вышел. Я поближе, увидел, лежит. И тут ещё раз, бах! Из-за ёлки, низкий такой мужичишка, тоже в чёрном. Он же сука в меня стрелял! Стрелок никудышный, не попал!

Игорь пошёл в прихожую, принёс мыльницу Kodak.

–Издалека снимал, не знаю что там видно. Проявишь, увидишь.

Варфоломей слушал молча не перебивая.

– Ну я всё рассказал. Отвези домой, мои ждут.

Когда спускались на лифте, Варфоломей протянул те три сотни, что оставил несчастный Леонид.

– Его аванс.

– А себе?

– Бери всё.

Железная дверь железного шкафа издала мучительный скрежет. Варфоломей вышел во двор, нашёл бутылочку с маслом, которое он добавлял в вечно голодный мотор своего «Опеля» и вернулся в офис. Прикладывал масляный клочок тряпочки к петлям, поворачивал туда-сюда. За этим занятием его застал стук в дверь.