Так, богов-мужчин не так уж много: Амандин, Вербис, Джарфан…

«Ладно, облегчу тебе задачу! Люди привыкли видеть меня иным, сообразным их чаяньям. Красавица должна быть белокурой и голубоглазой, а смерть — брюнеткой. Или брюнетом, как в моем случае».

Мужчина хрипло рассмеялся. Его тело подернуло легкой дымкой. Когда она рассеялась, передо мной стоял высокий худощавый брюнет с пронзительными карими, практически черными глазами, опиравшийся на увенчанный головой сварга[1] посох. Именно таким обычно являлся людям Мериад, бог смерти и загробного мира.

Колени заходили ходуном. Отняв руки от груди, бухнулась… Собственно, а куда? Осторожно пошарила рукой вокруг себя — каменные плиты. Удивительно, я их не вижу, но они есть!

А вокруг по-прежнему темнота, самая густая, самая пугающая и бесконечная, какую я когда-либо видела.

По позвоночнику стекла капелька пота.

Вдруг я уже в Лене? «Сад мертвых» — поэтичное название для загробного мира, только привлекательнее он от этого не становился.

— Пока нет.

Уши сварга с набалдашника трости уперлись в мой лоб, чиркнули по нему.

— Тебе повезло. Я даже устал считать, сколько раз. Не зря, ох, не зря Даур[2] обратил на тебя мое внимание!

Внимание — на меня? А я полагала, будто Дейра…Ну, или та книга.

— Книга Виарматы, — любезно подсказал Мериад. Отныне он беседовал со мной, как положено, то есть губы шевелились и издавали звук. — Вряд ли ты о ней слышала, поэтому поясню. Из Хаоса вышли две сестры: Виармата и Ильгресса. Первая соткала миры, вторая их населила. Затем старшая сестра удалилась от дел. Устроившись вдали от всех, там, где ее никто не мог потревожить, она сновидела и записывала пророчества в особую книгу. Собственно, именно там я и прочитал о тебе, велел Дауру найти подходящую по приметам смертную.

Нахмурилась.

Я, конечно, понимаю, что мне поведали урезанную версию правды, умолчав про видения матери Амандина (интересно, кто он, не одна ли из сестер?), но как Мериад мог заглянуть в книгу, которую прятали неизвестно где? Или Виармата в итоге сменила гнев на милость и поделилась пророчествами с богами?

— Ни с кем она ничем не делилась. А почему именно я могу изредка листать эту книгу, тебя не касается.

По щелчку божественных пальцев из темноты сгустился костяной трон.

Гулко сглотнула, гипнотизируя взглядом пустые глазницы черепов. Так вот на что пошли тела грешников!

— Впечатляет? — довольно осклабился Мериад и занял место на страшном троне.

Палец с массивным перстнем поманил к себе.

Поднялась и на негнущихся ногах побрела к трону.

Холодно!

Ох, еще бы, на мне только ночная рубашка.

Поспешила скрестить руки на груди. С почтением подобная поза сочеталась слабо, зато относительные правила приличия соблюдены.

— Ты — и приличия?

Мериад скептически фыркнул и закинул ногу на ногу, будто расположился в любимом кресле перед камином. Полы халата разошлись, обнажив… Я глазам своим не поверила: он носил самые обычные домашние бесформенные брюки и тапочки с помпонами! Нет, вы представляете, смерть — и с помпонами!

— Согласись, это люди должны соответствовать моим ожиданиям, а не наоборот.

Бог небрежно положил трость на колени и, подперев голову ладонью, уставился на меня.

Приосанилась, пытаясь исправить первое, а попутно второе и третье впечатление. Как-никак я героиня, избранница богов.

— Нелепо выглядишь, — Мериад словно ушат холодной воды вылил. — Не пытайся, орлицы не выйдет. Ну, — сменив позу, снисходительно предложил он, — показать тебе свиток, или предпочтешь мучиться? Я сегодня добрый, сделаю поблажку, а то ведь начнется: почему ты ей не помогаешь?